— Что случилось? — спросила она. — Почему ты плачешь?

— Она скучает по родителям, — сказала Дэбби. — Потому что не может провести с ними Рождество из-за метели.

— Мы о тебе позаботимся, — сказала Рейчел, взяв меня за руку. Таким милым голоском — «хочешь, я расскажу тебе секрет» — разговаривают только маленькие дети. Но после слов ее мамы это прозвучало несколько угрожающе.

— Очень мило, Рейчел, — сказала Дэбби. — Пойди почисти зубы, как большая девочка. Вот Джубили чистит зубы!

Чищу, но не почистила. Не захватила с собой щетку. Я была явно не в форме, когда собирала вещи.

Я услышала, как открывается входная дверь, и минуту спустя в кухню вошел Стюарт с зимним комбинезоном в руках.

— Я только что просмотрел двести фоток в цифровой рамке, — сказал он. — Двести. Миссис Хендерсон очень хотела, чтобы я оценил, что в нее вмещается двести фоток. Я уже говорил, что их было двести?

Он отложил в сторону комбинезон, а потом ушел, чтобы сменить джинсы, промокшие из-за снега.

— Не волнуйся, — сказала Дэбби, когда он ушел. — Вы со Стюартом вчера жутко замерзли. Поживешь у нас, пока мы не узнаем, что с поездом. Мы тебя отогреем. Я обещала твоей маме, что позабочусь о тебе. Мы с малышкой поиграем на улице, а вы со Стюартом оставайтесь дома. Можете заняться чем душе угодно. Выпейте горячего шоколада, покушайте, укройтесь одеялом…

В других обстоятельствах я бы подумала, что она имеет в виду «укройтесь двумя отдельными одеялами, сядьте в метре друг от друга и посадите между собой волка на цепи», ведь родители всегда имеют в виду именно это. Но сейчас мне показалось, что Дэбби готова разрешить нам что угодно. Если бы мы захотели укрыться одним одеялом, она бы не стала возражать. Да что там, она наверняка выключила бы отопление и спрятала все одеяла, кроме одного.

Дэбби взяла комбинезон и ушла искать Рейчел. Это так меня напугало, что я на время забыла о своей травме.

— Ты какая-то напуганная, — сказал Стюарт, вернувшись. — Мама перепугала?

Я рассмеялась так, что поперхнулась тортом. А Стюарт посмотрел на меня, как вчера в «Вафельной», когда я что-то плела ему про косвенного шведа и плохую телефонную связь. Но как и вчера, он ни слова не сказал о моем поведении. Только молча налил себе кофе и принялся наблюдать за мной уголком глаза.

— Мама с сестрой выйдут ненадолго, — сказал он. — Так что мы останемся одни. Чем хочешь заняться?

Я молча заглотила торт.

(глава десятая)

Пять минут спустя мы со Стюартом уже были в гостиной, около весело мигавшей Деревни Санта-Флоби. Мы сидели на диване, но не под одним одеялом, как наверняка надеялась Дэбби, а под двумя отдельными. Я подогнула ноги и отгородилась от Стюарта коленом.

С верхнего этажа доносились приглушенные крики Рейчел, на которую пытались надеть комбинезон.

Я осторожно наблюдала за Стюартом. Он был красивым, но не таким, как Ной. Ной был небезупречен. У него не было какого-то одного сногсшибательного достоинства. Вместо этого в его характере и в его внешности было множество приятных черт, и все соглашались в том, что вместе они составляют очень и очень привлекательное целое. К тому же это целое всегда было безупречно одето. Он не был снобом в одежде, но удивительным образом предугадывал моду. Например, если он начинал заправлять рубашку в брюки только с одной стороны, то через какое-то время все парни в модных каталогах уже носили рубашки именно так. Он всегда шел на шаг впереди остальных.

А вот Стюарт вовсе не был стильным.