— Не получат. Не для того отец жизнью своей за нее заплатил, — сказал я, зажимая сигарету зубами, забирая папку, сунул ее в рюкзак и подвинул его к себе. Андрей удовлетворенно кивнул и откинулся с облегчением на спинку кресла. Значит, все серьезно, и я действительно единственный, кому он мог передать эти бумаги. Граф переживал, что я могу отказаться. И я бы отказался… если бы это дело не было так важно для моего отца. А Оксане не обязательно об этом знать. Хранить у себя папку не значит снова лезть в это дерьмо. Хрен вам! Значит! И я это прекрасно осознавал. Но адреналин уже заиграл в крови. Азарт. Ощущение глотка воздуха.

— А что брат твой — Макс?

— У нас не самые лучшие времена в отношениях.

— Бывает.

— Как Оксана и мелкие?

— Прекрасно. Большие уже. Время быстро летит.

Я посмотрел на часы и снова на Графа.

— Быстро, да. Торопишься? Самолет через… — он глянул на экран смартфона, — два часа и тридцать три минуты.

— Верно.

— Давай. Не держу. Я выйду на связь, когда все позади будет.

— Или когда не будет, — усмехнулся я и пожал протянутую мне руку.

— Или когда не будет.

* * *

Рюкзак взял с собой в салон самолета. Откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза и подрагивая от нетерпения. Скоро увижу Оксану. Неделя. Гребаная неделя, а кажется год прошел. Вспомнил о папке, и появилось липкое ощущение, что я сделал что-то не то. Что надо было отказать. Как ожидание какой-то беды. На доли секунды возникло в голове и исчезло. Привкусом осело на языке, и мне надо было срочно окунуть этот зудящий язык в ее рот. Голодный, как черт. Аж трясет всего.

Вышел за багажом, невыносимо хотелось закурить. Обернулся на вращающиеся чемоданы, поправил рюкзак на плече и замер… Увидел ноги. Длинные, затянутые в черные чулки, обутые в высокие сапоги. Скользнул вверх наглым взглядом, ощущая похотливую дрожь. Она наклонилась, поправить ремешок на голенище сапога, и я увидел краешек ажурной резинки. В паху прострелило разрядом самой грязной похоти. Красивая, вызывающая дрянь. Знает, какое впечатление производит на мужиков. Красное пальто затянуто широким ремнем, на голове прозрачный шифоновый шарф, обернут вокруг шеи, на руках перчатки. Элегантность и вызывающий эротизм. Утонченный соблазн. И я ощутил, как яйца ломит от наполненности. Как у меня встает, когда я смотрю на ее рот, накрашенные темно-вишневой помадой губы. Облизнула их кончиком языка, вызвав щекотание возле уздечки, словно этот язычок пробежался по моему члену. Смотрит на табло через темные очки в широкой оправе. Не обращает на меня внимание. Потом разворачивается на каблуках и идет в сторону коридора — я за ней, как на манок, как кобель, учуявший запах течной самки. Аэропорт практически пустой. Но если бы в нем были сотни тысяч людей, я бы видел только ее. Только это красное пальто. Выстукивает каблуками, чуть виляя бедрами. Иду за ней. Неумолимо, тяжелой поступью. В висках зашумело, когда представил, как сейчас зажму ее кабинке и грязно оттрахаю. Дверь слегка качнулась, в воздухе остался тонкий шлейф духов. Вошел следом в туалет. Стоит у раковины, опираясь руками в перчатках на мрамор. Чуть наклонилась вперед, и теперь я отчетливо вижу эту проклятую кружевную резинку. Развернул к себе, схватил за шею, потянул к кабинке. Не сопротивляется, а меня разрывает от возбуждения. Придавил к стене кабинки, распахнул пальто и глухо застонал, увидев черный лифчик, контрастирующий со сливочной кожей, едва прикрывающий темные большие ореолы сосков, опустил взгляд на стройные бедра, обтянутые кружевными трусиками, через которые просвечивает голый лобок.