Ему не хотелось жить в этом городе, не хотелось узнать его получше. Работу профессионалов взяли на себя любители. Матт понимал, что неприязнь Фелтона ослабла, он чувствовал, что наполовину убедил молодого старателя, но Матт не верил в его успех, не верил в будущее города. Сам-то он справился бы, если повезет, однако желания брать на себя эту работу у него не было.

Похоже, ему нравился Фелтон. Идеалист, но серьезный человек, которого ждет большое будущее… если выживет в Конфьюжене.

Матт вышел, оседлал коня и направился в сторону дилижансной станции.

Дик Фелтон в одиночестве шагал вдали по улице. В дверях стояла Медж Хили и наблюдала за ним. Она взглянула на Матта.

— Вы ведь поможете ему, Матт?

— Нет.

— Вы же помогли мне.

— Это другое дело. Вы женщина, и к тому же одинокая. Нет, Фелтон отказывается от помощи. У него свои идеи, так пусть идет своей дорогой.

— Они ведь убьют его, Матт. Или еще хуже… они его сломают.

Он стоял рядом с Медж, думая, что она, вероятно, видела такие города даже больше, чем он. Еще будучи ребенком, она пела и танцевала в шахтерских городах и палаточных лагерях — она побывала всюду.

— Что будет, Матт?

Он пожал плечами.

— У нас здесь две проблемы: анархия в городе и шайка, работающая против вас. Они кормят друг дружку. Как только город начнет разваливаться, Кингсбери и Флетчер выступят против вас.

Он на секунду задумался.

— На вашем месте я бы держал Пайка и всех, кто вам верен на участке. Все начнется сегодня.

Он увидел, что Фелтон вошел в салун «Самый счастливый случай».

— Заведу ранчо. Осяду и обустроюсь.

Она улыбнулась.

— Думаете, сможете? Думаете, вам позволят? Или вы позволите себе? Мы очень похожи, Матт, мы оба бездомные, словно перекати-поле. Поэтому-то Сколлард так быстро уговорил меня, когда начал рассказывать о доме и кружевных занавесочках. Я была одинока, Матт, и только вы можете представить себе мое одиночество. Не думаю, что в глубине души я поверила Сколларду, но верить хотелось ужасно.

Оба смотрели на двери салуна. Дик Фелтон еще не выходил, но через минуту появился и зашагал по улице, останавливаясь у магазинов, салунов, ресторанов и игорных палаток. Обойдя город, он вернулся на прииск и вошел в дом.

Позже Стурдеван Файф поднялся на холм рассказать, что произошло. Его внимательно слушали Уэйн Симмонс, Клайд Коэн и Зеллер.

— Этот парень — настоящий оратор. Везде он выдавал речь, каким чудесным будет город, какие школы, церкви и все прочее мы построим и как нам нужно сплотиться. Я вам скажу, он здорово говорил.

— Ну и каков результат? — скептически спросил Симмонс.

Файф пожал плечами.

— Ну, он напомнил мне некоторых знакомых политиков. Тех, которые собирались голосовать за них, не нужно было убеждать. Можно сказать, они воспринимали политиков с энтузиазмом. Но были и другие, которые совсем не собирались голосовать, и они просто слушали. По-моему, Дик сделал хорошую попытку, о нем будут говорить.

В комнате воцарилось молчание, а затем Коэн сказал:

— Надо ему помочь. Надо вооружиться и спуститься в город.

— Зря потеряешь время, Дэн, — сказал Симмонс, — и ты это знаешь. Дело зашло слишком далеко. Они увидят нас и устроят ловушку. Дик хочет играть один, и что касается меня, я не собираюсь ему мешать.

Зеллер поерзал, и стул затрещал.

— А Кобэрн? Допустим, мы наймем его?

— Он откажется, — заявил Файф.