Под хвостом опять стало тепло и мокро. Сизый Нос мысленно пообещал себе больше не выёживаться и всегда носить обычные медвежьи прокладки.

Доктор демонстративно понюхал воздух.

— Нельзя гадить в штаны, — заметил он поучающим тоном. — Срать в штаны запрещено.

Глава 3, в которой уже знакомая нам компания попадает в затруднительное положение и лишается верного спутника

29 сентября 312 года о. Х. Около полудня.


Страна Дураков, междоменная территория

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Справка-ориентировка. Полоса размежевания (нейтралка) между доменом Шерстяных и Вондерлендом. Ширина — от полукилометра до полутора. Постоянно живущих разумных (IIQ>70) существ нет. Несмотря на относительную близость Зоны, тесла-мутанты практически не встречаются, из-за кратковременности и непостоянства тесла-зацеплений.

Сохранились отдельные строения дохомокостной эпохи. Ближайшее крупное сооружение: немецкая военная база Graublaulichtung («Сизая Поляна»). Законсервирована; все попытки проникновения извне безуспешны.

Ближайшие населённые пункты: укрепление Гиен-Аул (шерстяные), мини-сити Кавай (Вондерленд). К посещению не рекомендованы.

Карабас бар Раббас лежал на неправдоподобно зелёной, глянцевито сияющей траве. Все травинки были ровненькими, совершенно одинаковыми, с плоскими, будто подстриженными, кончиками. Он задумался над этим и решил, что они и в самом деле стрижены — никакая генная модификация не могла бы так выластить газон по ранжиру. Слишком многое тут должно было играть за разномастность, начиная с разной освещённости.

Присмотревшись, раввин заметил муравья-листореза, сидящего на кончике листа. Муравей был мёртв — или, если угодно, дохл. Бар Раббас немного подумал, можно ли так сказать по-русски, и решил, что по-русски можно сказать всё и по-всякому.

Он перевёл взгляд чуть дальше — там, где газон прорезала лента ручья. Вода текла лениво, нехотя огибая мелкие камни. На другой стороне ручья газона уже не было — там дрожали под солнцем неровные листья обычного дикого разнотравья, с неровными белыми пятнами зонтиков-соцветий, теребимыми случайными ветерками. Цикады самозабвенно пилили какой-то огромный бюджет, им подсвистывали и подхрустывали мелкие насекомые.

Дальше были развалины то ли домика, то ли маленькой церквушки. Рядом с ними стояла ровная, как свечечка, белая башенка, ровная, без единого пятнышка, с гранёной верхушкой, увенчанной чёрным навершием. На нём хорошо смотрелся бы ворон или бэтмен, однако шпиль был пуст.

Карабас и раньше видел такие постройки. Их строили в последние полвека перед Хомокостом, из непонятных материалов, очень похожих на камень или кирпич, но неразрушающихся. На них почему-то никогда не садились птицы.

Зелёное море рассекала длинная, сужающаяся тень от покосившеся мачты древнего ветряка. С обломка лопасти свисал ярко-оранжевый кусок оболочки дирижабля.

Правее располагались какие-то неживописные, потерявшие всякие очертания руины, а за ними виднелись невысокие холмы, поросшие тёмным сердитым лесом. Поверх него — лениво, вразвалочку, как бы цепляясь за неровную стену сосен — плыло огромное облако.

— Пиздец, — сказал Карабас, ни к кому не обращаясь.

— Что-то вроде того, — согласился Базилио, сидящий рядом на расстеленном по газону плаще. Удобно поджав под себя тонкие сухие ноги, он задумчиво ковырялся травинкой в передних клыках.

— Или ты имеешь в виду что-то конкретное? — уточнил кот на всякий случай.

— Кенни пиздец, — пояснил раввин. — Они сейчас его нашли. Пьеро, то есть, нашёл. Теперь вспоминает, что вроде бы что-то такое предвидел.