Ночь на новом месте, несмотря на хлопоты переезда, прошла на удивление спокойно. Слуги княгини и в самом деле успели полностью приготовить усадьбу к комфортному проживанию. И к нашему заселению уже ничего не напоминало о недавней бойне, что разразилась в этих стенах.

Ко всему прочему в доме сохранилось великое множество всяческого добра. Всё мне рассматривать было некогда, но вот мимо оружейной комнаты пройти не смог. Чего тут только не было! Мечи, шпаги, сабли, булавы и копья. Встречалось даже какое-то экзотическое оружие. Скорее всего – это была даже не оружейная, а зал трофеев. Хотя, зачем бывшему хозяину пришло в голову развешивать на стенах дешёвые мечи, которые на фоне остальных смотрелись откровенно бледно, никак не пойму. Может он с каждого убитого оружие собирал и складывал? Как хомяк?

Впрочем, не важно. А важно то, что я нашёл себе меч по руке. Точнее – целых два меча.

Они были выполнены в одном стиле и явно являлись парой. Основной, с длинным прямым клинком, украшенным непонятными узорами. Явный одноручник. Второй – чуть короче. Но, несмотря на это, с более длинной рукоятью. Как у полуторника.

Помимо самих мечей, к ним прилагалось и довольно интересная система ремней, для ношения основного меча за спиной. Про то, как эти клинки лежали в руке, я вообще промолчу. Они словно были созданы специально под мою теперешнюю силу.

В общем, мечи я прихватизировал. А шпага заняла их место в зале бессмысленных трофеев.

Утром отправились в гимназию. Васька тоже не захотела оставаться дома. Сказала, что грустно ей тут. Я, само собой, возражать не стал. Хочет учиться – флаг ей в руки.

Сам я, правда, учиться совсем не горел желанием. До сих пор так и не смог привыкнуть к этому. Странные предметы, занудные преподаватели… Ну их! Потому и сидел на уроках с отсутствующим видом и думал о своём, не замечая ничего вокруг. А на большой перемене без промедления направился в столовую, в надежде застать там Ганса, барона фон Бюхеля.

Но, к моему сожалению, тут его не оказалось. То ли ещё не успел подойти. То ли вообще ещё не учится. И спросить-то не у кого.

Зато обнаружил за одним из столиков Витослава и Ханну. Вот только Киска отчего-то сидела спиной к залу, да ещё и была одета в куртку с капюшоном. И этот самый капюшон был накинут на голову. Странно! Случилось что?

– Витя, привет! – поздоровался я, подойдя к ним. – Ханна, и тебе здравствовать. А чего это ты… Ух ё!

Дело в том, что лицо Киски всё ещё было отчасти кошачьим. Ушки, носик, усы. И, самое главное – глаза с вертикальными глазами.

– Шдравштвуй, Маркуш, – слегка невнятно и очень грустно поздоровалась кошко-девушка.

– А-а, чего это? – спросил я, присаживаясь. Правда, при этом чуть не промахнулся задом мимо стула.

– Пошледштвия инициации. Временные, – всё так же грустно ответила Киска. – Хорошо, щто ты пришёл, Маркуш. Я ш тобой хотела поговорить.

– Ага, – согласно кивнул я. И, не удержавшись, спросил: – А зачем в гимназию пришла? Пересидела бы несколько дней дома.

– Дед велел, – вздохнула она. – Говорит – пушть вше видят, щья в тебе тещет кровь.

– Хм. Ну, в принципе верно, – согласился я с её дедом. – Такого родства стыдиться не стоит.

– Маркуш… – начала Киска, но отчего-то замялась и начала откровенно мямлить. – Я… То ешть, он… В общем – дед хочет с тобой вштретитьшя.

– Вштретитьшя? Блин! Встретиться? А зачем?

– Он шам рашшкажет, – совсем засмущалась Ханна.