Доусон обедал с семьей в малой столовой. Жареная свинина с яблоками, тыква в меду и свежий хлеб с запеченными в нем дольками чеснока, льняная скатерть сливочного цвета, глиняные тарелки из Дальней Сирамиды и полированное серебро — все казалось пеплом и трухой.

— Гедер Паллиако вернулся, — сообщил Джорей.

— Правда? — откликнулась Клара. — Не помню, куда он уезжал. Не на юг, разумеется, у южан ведь столько родственников в Ванайях — вряд ли там радушно примут убийцу брата, или кузена, или дядюшки. Так что юг отпадает. Куда же он ездил? В Халлскар?

— В Кешет, — ответил Джорей, жуя яблоко. — Вернулся с личным ведуном.

— Как мило. — Клара тронула колокольчик, вызывая служанку, и тут же нахмурилась. — Мы ведь не обязаны давать очередной пир в его честь?

— Нет, — проронил Доусон.

Он, разумеется, понимал всю игру. Джорей сыплет сторонними новостями, Клара их подхватывает и задает вопрос мужу, вызывая его на разговор. В мрачные времена такие уловки не давали ему слишком погрузиться в себя. Нынче же бремя было слишком тяжким.

Доусон обдумывал, как убить Мааса. Дело, конечно, нелегкое. Прямое нападение невозможно: во-первых, оно ожидаемо и Маас наверняка принял меры, а во-вторых — если покушение не удастся, при дворе Маасу станут больше сочувствовать. Вызвать на дуэль и подстроить несчастный случай — над этой увлекательной мыслью Доусон раздумывал всерьез. К их дуэлям с Маасом все привыкли, никто не заподозрит ловушки, а уж поскользнуться во время боя — дело обыденное, да и случайно вонзить клинок глубже привычного — тоже на дуэлях не редкость. Правда, Фелдин моложе и сильнее, и последнюю схватку Доусон выиграл лишь потому, что более опытен, — но об этом барон предпочитал на время забыть. Мысль о дуэли была сладка.

— Дело в том, — возразил Барриат, не обращая внимания на появившуюся служанку, — что лодка идет ко дну, а мы вычерпываем воду решетом.

— То есть? — переспросил Джорей.

— Симеон — мой король, по одному его слову я пожертвую жизнью, как и любой другой, — продолжал Барриат. — Но он уже собой не владеет. Безумие из-за Эдфордской хартии отцу удалось остановить, теперь над нами висят заговоры Астерилхолда. Если с ними покончить — грянет что-нибудь другое, и так без конца.

— Вряд ли такие разговоры следует вести за обедом, милый, — попеняла ему Клара, принимая от служанки бокал разбавленного вина.

— Да пусть говорит, — отмахнулся Доусон. — Все равно мы только об этом и думаем.

— Тогда хотя бы дождитесь, пока останемся одни, — заметила Клара. — Иначе слуги о нас подумают бог знает что.

Служанка, покраснев, выскочила из столовой; Клара дождалась, пока за девушкой закроется дверь, и кивнула старшему сыну.

— Антее нужен король, — заявил Барриат. — А у нас вместо этого добрый дядюшка. Мне не так уж приятно разглашать вам дурные вести, но на флоте только так и говорят. Если бы не лорд Скестинин, который велел капитанам не миндальничать и бросать бунтовщиков на корм рыбам, на флоте уже вспыхнул бы мятеж. И хорошо, если только один.

— Не верю, — заметила Клара. — Мятеж — это ведь так грубо и недальновидно. Моряки королевского флота никогда до такого не опустятся.

Барриат рассмеялся:

— Мама, если тебе нужна совсем уж неприличная обеденная беседа, я могу рассказать, до чего опускаются моряки.