— Конечно нет, — возмутился я: — Если есть шанс улететь всем месте, то ждем. А если немцы подойдут раньше, что ж, придется принимать одно из этих, я бы не сказал что легких, решений.

— Вот мы и ждем, когда прибудут самолет и группа полковника, — ответил майор. Глаза у него смеялись, он явно уже все просчитал.

— Ясно. Ожидание самое тяжелое в работе командира, — вздохнул я и, привалившись к стволу ели, сорвал растущую рядом травинку и стал ее лениво жевать.

— Это точно, товарищ подполковник, — кивнул майор.

В это время раздался крик одного из бойцов:

— Стой, кто идет!

Старшина Суворов. Оккупированная территория.

Местоположение рядом со старой советской границей. Тоже время.

Бежали мы быстро, как будто за нами развезлось пламя ада. Сменив явно уставшего носильщика, ноги у которого уже заплетались, я понес одного из раненых. Однако почти сразу раздался окрик:

— Стой, кто идет!

В это же время, ответив на окрик, мы вышли на луг, где стоял замаскированный самолет, и находилась группа бойцов и командиров.

Мы сразу же поспешили к самолету, один из летчиков, видимо борттехник, принял у меня носилки. Отойдя в сторону я, облегченно вздохнув, осмотрелся. Севка стоял рядом с полковником и о чем-то с ним беседовал. Рядом стояли еще четыре командира. Капитан Вечерний, тяжело переводящий дух, ему последний бросок дался особенно тяжело. Капитан Рябов, и два командира. Один тот самый старший лейтенант, что расспрашивал старшину у реки, и неизвестный командир. Видимо старший этой группы спецназа, что прибыла сюда с Севой. Рядом топтался тот старшина, во все еще влажном обмундировании, когда его окликнули, он стал о чем то им докладывать.

Пощупав материю комбинезона, я отошел в сторону, и стал стаскивать сапоги. Все, конечно же промокло после вынужденного купания в реке, поэтому сапоги слезали с трудом. Стянув с головы танковый шлемофон и вытащив из нагрудного кармана шнур, я бросил его рядом с собой. Он у меня один был сухой.

Когда я закончил выжимать с помощью Сереги Пищалева комбез, и повесил его сушиться рядом с портянками, поставив сапоги на самый солнцепек, ко мне подошел Сева Суворов.

Сграбастав в объятия и немного приподняв, во сил у него немерено, опустил меня опять на грешную землю, и хлопнув по плечу, весело поинтересовался:

— Ну как тебе тут? Не пожалел?

— У меня времени подумать то, не было, не точно пожалеть, — усмехнулся я.

Хвоя немного колола босые ноги, когда мы отошли метров на сорок в сторону. С опушки нас было видно, один из часовых изредка проходил недалеко, но подслушать уже было затруднительно.

— Садись тут, — показал Сева на ствол упавшей ели. Судя по следам на ней, кто-то тут уже пару раз вляпался. Виднелись нитки на смоле.

— Да я лучше тут. На хвое, — отказался я, и плюхнулся на задницу. Через нательное белье, фактически не кололо.

— Давай рассказывай, что там у вас вышло, и почему не успели к вылету? — с проси он, и постелив на пропитанный смолой ствол ели тряпицу, спокойно сел.

Рассказ мой был не сказать, что краток. Я не только описывал все, что с нами случилось, но и свои впечатления от происходившего включая комментарии.

— Значит, ушли по воде? — задумчиво спросил Сева.

— Да. Там катер был, мы им и воспользовались.

— А я этот маршрут исключил как маловероятный, — почесав за ухом, с легкой улыбкой признался он.

— А у вас что было? Я уже понял, что радиостанцию добыли, наши все целы?

— Андрея подранили. Ранение не серьезное, но до перевязки он потерял слишком много крови.