— Глуши! — махнув рукой, приказал я.

Штурман меня сразу опознал, хоть я и был в летном комбинезоне и в тени. Не освещался посадочными фонарями.

— Что, товарищ подполковник? — спросил он, стараясь перекричать рев правого мотора.

Подойдя уже ближе, повторил:

— Глуши. Вторая группа не вернулась, будем ждать, пока не вернётся.

— Ясно, товарищ подполковник, — кивнул он и исчез внутри самолета. Через десяток секунд рев моторов стал стихать, пока совсем не пропал. Покрутившись еще немного, замерли и лопасти винтов.

В слабоосвещенном салон появилась вместе с штурманом и пилот воздушного корабля. Видимо командир экипажа.

— Здравия желаю, товарищ подполковник. Долго ваших будем ждать?

— Пока не вернуться, — вздохнул я: — Час, два… сутки, неделю. Не можем мы без них улететь.

— Давно должны были вернуться? — закуривая папиросу, поинтересовался пилот.

— Два часа назад.

В это время взвыл мотор бронетранспортера, и сдвинулась его махина.

— Это кто? — отбросив папиросу, напрягся пилот. Борт-стрелок продолжавший находиться в люльке, повернул ствол пулемета на бронемашину, беря ее на прицел.

— Свои, на трофей. Часть пассажиров, — спокойно ответил я.

Из остановившейся рядом машины появился сперва Шатун, потом батя. Степки я почему-то не видел.

На опушке осталось нас всего четверо. Я, отец, Шатун и Степка, мы решили не разделятся. Остальных отправили первым рейсом.

— Лесник сбежал, жену бросил и ушел, — первым делом сказал Шатун.

— Давно? — поинтересовался я.

— Во время посадки второго, часовой отвлекся вот он и незаметно дал деру.

— Значит, минут пятнадцать назад.

— Два часа у нас есть, если группа не вернётся, придётся улетать без них, — нехотя сказал отец.

— Что происходит? — поинтересовался пилот, с интересом нас слушавший.

— Пленный сбежал. Ему до города часа три топать, примерно в два раза меньше, в такой-то темени, обратно, — прикинул я.

— Будем ждать наших до предела, и надеяться, — подтвердил батя.

— А Степка где? То есть, рядовой Раевский?

— Жену лесника охраняет, — махнул куда-то в сторону деревьев Шатун.

— Толку теперь от нее. Гнать на все четыре стороны, — поморщился я.

— Ночью? В лес? — теперь морщился батя.

— Она жена лесника. Вячеслав прав, для нее это дом родной. Не пропадет, — согласился со мной Шатун.

Отошедший батя, довольно быстро вернулся со Степкой. Шатун не ошибся, как только ей сказали, что она свободна, то женщина быстро затерялась среди деревьев.

Пока летчики с интересом изучали трофейную бронетехнику, подсвечивая фонариками, мы стояли у хвоста самолета и обсуждали наши дальнейшие планы.

— Если они не вернуться, значит, их угнали в противоположную сторону не дав прорваться сюда, — говорил Шатун, задумчиво покусывая сорванную травинку.

— Может тоже рекой вернуться, прорабатывали же этот вариант? — спросил я.

— Слышите? — встрепенулся Степка.

Мы прислушались, замерев. Вдали часто, как будто застучал дятел, заработал и умолк пулемёт.

— Недалеко, звук отражением от берега принесло. Километра три, не меньше. Если бы дальше, то не услышали, деревья звук гасят, — определил Шатун.

— Значит, их сюда гонят, — обрадованно спросил Степка.