Воспользовавшись заминкой, я нырнул за оброненным мечом и успел не только поднять его прежде, чем Егор – высвободить застрявший бердыш, но и рубануть врага по голени. Нога Черных подогнулась. Вскрикнув, он рухнул на колено, я же, ведомый безжалостным Муракумо-но Цуруги, распрямившись в рост, подскочил к осевшему противнику почти вплотную и обрушил на него меч сверху. Каким-то чудом Егор успел подставить под удар древко наконец-то выдернутого им из недр витрины бердыша, но мощи Муракумо-но Цуруги оно не выдержало, с сухим треском переломившись недалеко от лезвия. Почти не задержавшись, но развернувшись плашмя, клинок опустился на макушку Черных, тот охнул и, закатив глаза, повалился навзничь.

Муракумо-но Цуруги взметнулся в воздух, чтобы добить поверженного врага, но замах прервал отчаянный зов из-за моей спины:

– Артур! Артур, помоги!

Кричала Маша.

Я обернулся: пока в зале кипела схватка между мной и Егором, Пашка просочился вдоль левой витрины к Антоновой и теперь пытался вырвать у нее из рук Ключи!

– Ах ты сволочь!

Бросившись к ним, я от души двинул гардой меча Иванову в лицо. Муракумо-но Цуруги, конечно, предпочел бы негодяя просто зарубить, и не позволить этого своенравному оружию стоило мне немалых усилий. По лицу у предателя хлынула кровь, таким потоком, словно там где-то дамбу прорвало – не иначе, я сломал ему нос. Иванов попятился, запнулся обо что-то и полетел спиной на пол.

– Все в порядке? – оглянулся я на Машу.

– Да, – кивнула она, демонстрируя мне в доказательство оба Ключа. – Вот, сберегла, как обещала…

– Молодец… – улыбнулся я.

Уголки губ девушки приподнялись мне в ответ, но вдруг глаза ее широко распахнулись – и с истошным воплем: «Нет!» она рванула в своей коляске мимо меня. Колесо зацепилось за мою ногу, прежде чем я успел ту отдернуть, кресло закрутило, развернуло и вынесло между мной и Егором – уже снова не лежавшим, а стоявшим на коленях. Рука Черных была вытянута к нам, и сперва я даже не понял, что это значит – и лишь через секунду-другую с ужасом увидел лезвие бердыша с обломком древка, насквозь пробившее спинку Машиного кресла и глубоко вошедшее в спину Антоновой.

Руки девушки безвольно соскользнули с подлокотников, разжавшиеся пальцы выронили Ключи – один полетел на пол, второй остался на прикрытых пледом коленях. Глаза Антоновой выпучились, рот приоткрылся, и в уголке губ выступила алая капля.

Грозно взвившись в воздух, Муракумо-но Цуруги потянул меня к Егору, но послышавшийся из кресла сдавленный хрип заставил меня метнуться к Маше. Воспользовавшись этим, Черных подорвался с пола и, волоча раненую ногу, проворно припустил на трех конечностях к выходу из зала. Муракумо-но Цуруги опять дернулся было за ним, но Антонова снова застонала – уже едва слышно – и я шарахнулся назад, к ней, позволив Егору беспрепятственно достичь кованой решетки, возле которой еще с момента, когда я впервые взял в руки Ключи от Неба, светился характерный зеленый контур. Мгновение – и Черных в зале уже не было.

Тут же выбросив проклятого беглеца из головы, я опустился на колени перед Машей. Глаза ее были закрыты, дерганое дыхание больше походило на агонию.

Желаете исцелить раненого?

Пациент: Антонова Мария

Да / Нет

Конечно, желаю, но у меня же нет Ки!

Без всякой надежды я бросил взгляд на таймер:

7:12

7:11…

Исцеление пациента без использования лекарственных средств возможно при помощи энергии Ки.

Желаете воспользоваться энергией Ки?

Да / Нет

«Да», но ведь…

Черт, так и есть:

Ошибка!

Отсутствует доступ к энергии Ки!

Доступ будет открыт через 7:04… 7:03… 7:02…

Сам знаю, что отсутствует!

Свернув табличку меню, я схватил Машу за вялую, уже практически безжизненную ладонь и прошептал:

– Держись! Я помогу, обязательно помогу – только держись!

Ответа, конечно же, не последовало.