– Поцелуй.

Когда его лицо приблизилось, и сухие губы ткнулись в щеку, она не выдержала:

– Вас что, ничему не учат?

– Чему… не учат?

– Как быть с женщинами?

– Нет.

– А природа что говорит?

– Что? Я…

«Я не знаю», – она могла бы завершить фразу за него.

Нет, это провал – полный провал. Ей не жарко, не сладко, не томно – ей… противно. Его волосы – она все-таки попробовала зарыть в них пятерню – казались жесткими, как щетка, кожа пахла химикатами и чем-то… чужим, не родным, но Аля стойко держалась.

– Расстегни ширинку.

Должна же она хотя бы «подержаться»?

Зашуршала ткань, послышался звук расходящейся в стороны молнии.

– Приспусти штаны и трусы…

– Но…

– Давай!

– Но…

Пока Нил кочевряжился, Алеста сунула ладонь под резинку, нащупала что-то мягкое, словно тряпичное на ощупь и попыталась это сжать.

Это… пенис? Какой-то… Какой-то морщинистый, неприятный… совсем не такой, как описывали. В книге он был «твердый, как сталь, бархатный, огромный»… А этот, может, и бархатный, но в руке лежит, словно детский спонжик.

Ей вспомнилась губка-утенок, с которой Алька купалась в ванной.

– Почему?…

– У меня трусы грязные, – наконец выдавил Нил, и ее рука тут же отдернулась.

– Тьфу ты!

– Я не знал!

– Все, с меня хватит.

Теперь ей было противно до отвращения. Она неуклюже перевалилась через горе-партнера – тот ойкнул, – впотьмах нащупала у стены свой бюстгальтер, сгребла его и выпрямилась. С негодованием прошептала:

– Только подумай сказать об этом матери!

– Я не…

– Урою! – прошипела Алька и направилась к двери. Никогда в жизни она не была ни грубой, ни жестокой, но в этот момент впервые в жизни была готова придушить человека голыми руками.

И пусть мать ищет нового, пусть причитает, пусть орет так, что стены рухнут. Как вообще теперь смотреть на этого Нила? А она еще любовь ему посылала, тьфу!

Убожество! Ничтожество! Мужик…

Последнее слово прогрохотало в ее голове и вовсе уничижительно.

После душного сарая ночной воздух показался ей умопомрачительно свежим.

Глава 5

Холодные Равнины.

За последние три недели он находился здесь во второй раз – его &l