- Спой целиком.

   - Да я её и не помню всю целиком, Карлуш.

   - Спой, сколько помнишь. Митья, пой. Это важно.

   Ладно, мне не трудно, спел я Карлуше ту часть, которую помнил, стараясь не слишком сильно фальшивить. Когда я закончил, Карлуша чуть помолчал, а затем восторженно прошептал:

   - Это он!

   - Кто "он"?

   - Мы давно искали его всем Советом, но никак не могли найти. Всё не подходит, всё не то. Но это - он! Точно он, я сразу узнал его, Митья.

   - Да кто он-то, объясни толком. И вообще это только кусочек песни, не вся она.

   - Что кусочек - это не важно. У нас же полная база на борту. Там есть вообще всё, что только создало человечество за всю свою историю с начала времён. Наверняка есть и полный текст этой песни, и каноническое её исполнение. Главное, теперь мы знаем, что искать и быстро найдём. Мы нашли его, Митья, нашли!

   - Карл, император мой немытый, ты скажешь мне, в конце концов, что мы нашли или нет? Что это за песня, почему она так важна?

   - Митья, ты только что исполнял фрагмент нашего нового государственного Гимна.

   - Гимна? Ты бредишь?

   - Нет. Это будет нашим Гимном.

   - Глупости. Гимны не бывают такими.

   - Бывают.

   - Нет. Карлуш, ты глупость говоришь. Гимн - он должен вести в бой, вести вперёд, звать за собой. А это... это просто слегка грустная лирическая песня, вовсе не боевая, она не может быть гимном.

   - Это ты говоришь глупости, Митья. Это раньше, давно она была грустной песней. Но теперь, после того как... Словом, теперь у этой песни появился совершенно новый смысл. У неё теперь новое значение, у этой песни. Значение, которое её автор не вкладывал в неё, когда писал.

   - Но...

   - Подумай сам, Митья. Спой её себе и подумай. Спой! Разве слова этой песни не наполняют твоё сердце Гневом и Болью. Разве не завёт эта песня за собой?

   Я замолчал и про себя снова начал напевать старые слова песни. Начал напевать и почти сразу почувствовал, как где-то в глубине меня шевельнулась, заклубилась чёрными удушливыми клубами и начала подкатываться к горлу непередаваемо мрачная Ненависть. Она была такой страшной, такой неизбывной и всепожирающей, что даже я сам испугался своей собственной Ненависти. Прервав пение, я подождал, пока сердце слегка успокоится, а потом просто сказал Карлуше:

   - Ты прав. Ты прав, мой император, с такой песней действительно можно идти в бой. Она зовёт...

   БУМ!! Ай! Больно же, уй!

   - Это Зинзиля головой стукнулся, - послышался из темноты ехидный комментарий Лёшки.

   - Уй, - потираю я ушибленный лоб. - Лёш, чё это было сейчас?

   - Сигнал.

   - Какой сигнал?

   - Тормоз. Это общий сбор. Карлуша предупреждал же, забыл?

   - Не, помню, просто неожиданно. Я заснул, а тут такое.

   - Открывай давай, Зинзиля. Вылезаем.

   - Не наша смена ведь!

   - Митька, ну и дурной же ты со сна! Да ещё и головой своей пустой треснулся. Общий сбор дали! Слышишь, общий!! Открывай!

   Я открыл люк в наш пенал и... Едва не вывалился наружу от неожиданности. Яркий, непереносимо яркий свет резанул глаза. Свет! В коридоре включили основное освещение. Значит, реактор работает на штатной мощности, значит...

   Мы с Лёшкой выбрались из пенала и стали беспомощно озираться вокруг. Ох, народищу-то!! Ну и толчея. Кое-как, довольно бестолково и суетливо принялись строиться по блокам.