Никто не знал, откуда у него фабриаль, который она теперь прятала в своем защищенном кошеле. Духозаклинатель был испорчен — сломался в тот самый злосчастный вечер, когда умер отец. «Не думай об этом», — приказала себе Шаллан.

Они наняли ювелира, и тот отремонтировал испорченный инструмент, но фабриаль все равно не работал. Их дворецкий — доверенное лицо отца, советник по имени Луеш, — умел пользоваться устройством, но даже он не смог заставить духозаклинатель действовать.

Долги и обещания отца превосходили их возможности. У них не было выбора. У ее семьи осталось еще немного времени — скорее всего, не больше года, — прежде чем пропущенные платежи станут непростительными и прежде чем отсутствие отца уже невозможно будет скрыть. В кои-то веки изолированное, провинциальное расположение их земель оказалось преимуществом — этим они объясняли задержки в обмене сообщениями. Ее братья вели игру, рассылая письма от имени отца, временами изображая его и распространяя слухи о том, что светлорд Давар планирует что-то грандиозное.

Все ради того, чтобы она смогла воплотить в жизнь свой отважный план. Разыскать Ясну Холин. Стать ее ученицей. Узнать, где принцесса держит духозаклинатель. И подменить его неработающим.

С фабриалем они откроют новые каменоломни и восстановят состояние. Сотворят еду, чтобы накормить свою армию. Имея достаточно средств, чтобы выплачивать долги и давать взятки, они смогут объявить о том, что отец скончался, не опасаясь уничтожения.

Шаллан замешкалась посреди главного холла, обдумывая следующий шаг. То, что она собиралась совершить, крайне рискованно. Ей придется исчезнуть так, чтобы ее в тот же миг не обвинили в краже. Хотя девушка уже достаточно времени посвятила размышлениям на эту тему, ничего придумать так и не удалось. Но у Ясны много сильных и знатных врагов. Должен быть способ свалить на них «поломку» фабриаля.

Об этом она подумает позже. Пока что ей как-то предстояло убедить принцессу взять себя в ученицы. Любой другой результат неприемлем.

Шаллан нервно вскинула руки в знаке просьбы о помощи: прикрытая защищенная рука пересекает грудь и касается локтя свободной, поднятой и с растопыренными пальцами. Подошла полная женщина в сильно накрахмаленной белой рубашке со шнуровкой и черной юбке — такая одежда была универсальным знаком старшего слуги — и почтительно присела:

— Да, светлость?

— Паланеум, — сказала Шаллан.

Женщина поклонилась и повела ее вглубь длинного коридора.

У большинства женщин вокруг — включая служанок — волосы были убраны, и Шаллан почувствовала себя слишком заметной из-за распущенных волос. Из-за рыжины она еще сильней выделялась на общем фоне.

Вскоре пол круто пошел вниз. Но и через четверть часа Шаллан все еще различала где-то позади звон колокольчиков. Возможно, потому здешние жители их и любили; благодаря колокольчикам даже в недрах Конклава можно слышать мир снаружи.

Прислужница подвела ее к величественным стальным дверям и поклонилась. Шаллан отпустила ее кивком.

Она не могла не восхититься красотой дверей; створки покрывала искусная резьба — сложные геометрические узоры из кругов, линий и глифов. Что-то вроде чертежа, разделенного на две половины. Увы, изучать детали было некогда, и она вошла.

За дверями обнаружилась такая большая комната, что просто дух захватывало. Стены из гладкого камня тянулись ввысь; слабое освещение не позволяло определить, насколько высоко, но она видела где-то далеко огоньки. На стенах рядами располагались маленькие балконы, в точности как частные ложи в театре.