Они поехали по узкой улице. Это был безобразный маленький городок. Здания старые и запущенные, с облупившейся и выгоревшей краской. Лэйси насчитала три таверны по одной стороне улицы и две по другой. Единственный отель был расположен в центре города. Не было видно ни домов, ни контор адвоката, ни церкви.

— У тебя, конечно, нет денег? — спросил Мэтт.

Лэйси с сожалением покачала головой.

— Тогда мы отдадим в залог твое седло, и я попытаю счастья за карточным столом.

— Ты картежник? — удивленно спросила Лэйси.

— Когда вынужден им стать.

— Ты хорошо играешь?

— Достаточно хорошо.

— А что будет, если тебе не повезет? Мой отец заплатил много денег за это седло. Я не хочу потерять его.

— Мы это делаем ради твоего отца, — напомнил Мэтт. — Пойдем, посмотрим, сколько мы можем получить за твое приспособление.

Лэйси вошла за Мэттом в грязный магазин, находящийся между двух таверн. Она стояла у двери, пока Мэтт договаривался с хозяином, краснолицым мужчиной с большим носом и желтыми зубами.

Они долго торговались. Мэтт ругался себе под нос, когда выходил из здания.

— Проклятый негодяй, — проворчал он. — Поищем какой-нибудь жратвы.

Между таверной и пустым зданием на окраине города стоял крохотный ресторан. Лэйси была очень смущена, когда вошла туда вслед за Мэттом. Ни одна леди не показывалась на публике в штанах. Но Мэтт не дал ей возможности переодеться.

Она опустила голову, когда он заказывал бифштекс и картошку. Женщина, которая принимала заказ, презрительно посмотрела на Лэйси, но улыбнулась, когда перевела взгляд на Мэтта.

После обеда мы закажем комнату и помоемся, — рассуждал Мэтт вслух. — А потом я займусь карточной игрой, а ты немного поспишь.

— Я не останусь в этом городе одна, — заявила Лэйси. — Держу пари, что здесь много бандитов.

— Возможно, ты права, — согласился Мэтт, — но леди не ходят в таверны.

— Но они и не ездят верхом, и не носят штанов, — возразила Лэйси.

Мэтт пристально посмотрел на нее через стол. Какое она упрямое существо! Хочет всегда, чтобы все было так, как ей нравится, и получает это.

Через несколько минут Мэтт набросился на бифштекс. Это была первая приличная пища за последние месяцы. Пищей в тюрьме в Солт Крик нельзя было похвастаться. Учитывая обстоятельства, он полагал, что ему повезло, раз шериф вообще кормил его. Он провел шесть недель в ожидании телеги, которая перевезет его в Юму. Это были долгие недели. Ничего не оставалось, как ходить взад и вперед или сидеть на скамейке и считать кирпичи в стене. Время от времени он думал о ночи в таверне. Вспоминая о ней сейчас, он подумал, не сделал ли это кто-нибудь преднамеренно. Он был чужаком в городе. В ту ночь в таверне было еще пятеро мужчин. Трое из них обвинили его. Все они были жителями Солт Крик. Хендерсон мертв, а хозяин бара отказался давать показания. Он говорил, что ничего не видел. Но остальные трое сказали достаточно. Более чем достаточно.

Погрузившись в свои мысли, Мэтт закончил трапезу, не ощущая вкуса пищи. Они могли подмешать наркотики в виски, убить ребенка и спихнуть вину на него. Он нахмурился, пытаясь вспомнить ту ночь. Очень смутно он помнил разговор с Билли Хенперсоном. Мальчишка был горластым хвастуном, который слишком гордился своим железным из ослепительной стали кольтом с инкрустированной жемчугом рукояткой. Он вспомнил, как сказал мальчику, что отличное оружие еще не значит, что воин хороший, и мальчишка стал хвастаться, что он первоклассный стрелок. Он сказал самодовольно, что уже убил человека, и Мэтт подумал, что он готов убить еще одного…

— Что? — он поднял глаза, услышав, что Лэйси.