Беленджер пожал плечами:

— Если то, что вы говорите, — правда, мне его жаль.

— Мне жаль их всех, — Уэйл грустно кивнул. — За долгие годы своей жизни я понял одно. Их участь — делать счастливыми других людей. Других.

Портативная звезда

Если можно назвать путешествия в космическом пространстве романтичными, то Холден Брукс, безусловно, продолжил эту традицию, бросившись к жене своего лучшего друга с совершенно недвусмысленным намерением.

Он не стал стучать и спрашивать разрешения войти. Вместо этого распахнул настежь дверь и ворвался в каюту. Женщина ждала его, он понял это сразу, так как ее прелести прикрывала тонкая ночная сорочка. Она протянула к нему руки и вздрогнула. Темные волосы разметались по плечам, подчеркивая бледность округлого лица.

Имя этой женщины было Селестина ван Хорн, и в данную минуту ее собственный муж сидел тут же, лениво пощипывая мочку уха.

Холдена его присутствие не остановило. Он сделал еще шаг навстречу Селестине и сжал ее плечи. Она прижалась к нему, губы их слились в долгом поцелуе. Затем Холден и Селестина остановились на мгновение, но только для того, чтоб вновь прильнуть друг к другу. Они целовались снова и снова. Задыхаясь, он подхватил женщину на руки, и она обвила его шею, продолжая расточать сладкие поцелуи. Парочка почти добралась до кровати, когда до ушей Холдена донесся чей-то голос.

Речь не произвела впечатления. Впрочем, как и сам Филипп ван Хорн. Сухопарый, тщедушный, с редкими светлыми волосами и блеклыми глазами, он поднялся с кресла и тоном одновременно негодующим и изумленным вопросил:

— Что происходит?

Холден был выше его на полголовы и гораздо массивней. Он опустил свою ношу на ковер и обернулся к Филиппу. Губы растянулись в ухмылке, обнажив крепкие зубы, плечи напряглись. В глазах сверкало предвкушение битвы. Селестина, прислонившись к спинке кровати, с хищным наслаждением взирала за происходящим.

Филипп нервно и отрывисто произнес:

— Холден, слушай, прекращай это безобразие.

Но тот мелкими, пританцовывающими шагами двинулся вперед. Сделав выпад, нанес сокрушительный удар по скуле противника, и тот рухнул перед ним на колени. Послышался возбужденный смешок Селестины.

Филипп с усилием поднялся на ноги и заковылял к двери. Но жена мгновенно очутилась перед ним и, раскинув руки, преградила дорогу, продолжая посмеиваться.

Филипп в ужасе оглянулся.

— Не делай этого, Холден. Прекрати!

И тот вдруг послушался. Недоумевающее выражение вспыхнуло в его глазах, исчезла ухмылка, пальцы, протянувшиеся к горлу противника, разжались.

А с лица Селестины стерлось хищное выражение, женщина медленно отошла от двери, присела на край кровати и схватилась за сигарету.

— Извини, Фил. Ведал, что творил, но не мог сдержаться. Просто должен был…

— Знаю, — ответил Филипп, принимаясь отряхивать пыль с колен. — Это они.

— Селестина, приношу тысячи извинений, — продолжал Холден.

— Пустяки. — Она пожала плечами.

Филипп взглянул в ее сторону и резким тоном заметил:

— Не мешало бы одеться, Тина.

Та недоуменно подняла брови:

— Не устраивай сцен, милый. Я была буквально не в себе. Как и каждый из нас.

Холден Брукс продолжал извиняться.

— Они нажимают на кнопки и забавляются произведенным эффектом. Ты же в курсе, как это происходит, Фил? Никак не остановиться.

— Заткнись, пожалуйста. И вали отсюда.

Над дверью зажглась сигнальная лампочка.