— Ты что-то чересчур задумчивый, — сказал мне Борис, подходя и разглядывая почему-то не меня самого, а моё отражение в зеркале.

А я в этот самый момент вспомнил зеркала, отражающие то, что отражать не могли. Искривлённое пространство хищных домов. И мне даже показалось, что в нос пахнуло тем самым густым дымом, в котором просто невозможно дышать.

— Наверное, волнуюсь, — ответил я, увидел глаза Бориса в отражении и широко улыбнулся, сам понимая, насколько фальшивой выглядит моя улыбка. — Мой первый бал как-никак.

— Зная тебя и то, как ты общаешься с людьми, — хохотнул Крамер, отходя в сторону и наконец-то глядя мне в глаза без посредства зеркал. — Даже с самыми главными, склонен думать, что ты меня хочешь провести.

— Очень может быть, что я не умею общаться с девушками, — ответил я, разводя руками.

— Ну да, — проговорил Борис и громко засмеялся, указывая за окно, где нас уже ждали три девицы, каждая из которых надеялась завладеть моим сердцем.

— Так это именно из-за того, что не умею разговаривать, — попытался я свести всё в шутку, но барон погрозил мне пальцем. — Ладно-ладно, — я глубоко вздохнул и стал совершенно серьёзным. — Просто опасаюсь, как бы чего не произошло.

— Да чего может произойти? — заявил Борис достаточно громко, чтобы привлечь внимание остальных ребят. — Враги империи и государя повержены, ты — герой. Поверь, после допросов Голицына и его соратников скрытых изменников не останется. А без них что может произойти? Разве что метеорит с неба свалится?

Я усмехнулся. По сравнению с Хаосом любой метеорит — игрушка. Максимум, что сможет небесный камень — уничтожить жизнь на одной-единственной планете. В случае же моего проигрыша погибнут миллионы миров.

— Очень может быть, что мне кажется, — ответил я на это.

— Вот это, скорей всего, — поспешил согласиться со мной Крамер. — Я вот тоже не спал первую ночь после этого. Так и казалось, что мы что-то проглядели, чего-то недодумали. Но нет, всё хорошо. Возможно, ты не умеешь расслабляться, потому что не позволяешь себе стать победителем. Нам преподаватель такое рассказывал. Некоторые особо прилежные ученики уходят в постоянную борьбу. Они не соглашаются ни с одной своей победой, а продолжают покорять науку дальше. И так пока не сойдут с ума окончательно. Надо порой останавливаться и хвалить себя за те вершины, которые ты уже покорил. Тогда и новые штурмовать будет проще. Ну либо ты увидишь, что ты на самой высокой точке и выше уже просто некуда.

— Возможно, ты прав, — ответил я и улыбнулся, потому что только что на моих глазах Борис объяснил проблему многих людей, которые мучаются неудовлетворённостью от жизни. — Пойдёмте уже в ресторан, а то есть хочется.

Ребята с огромным энтузиазмом поддержали мою идею.

* * *

В ресторане я больше молчал. Меня действительно сильно заботил предстоящий бой. Хватит ли того арсенала, что у меня есть для того, чтобы нейтрализовать Хаоса. А, может быть, я просто не совсем верно действовал? Возможно, его можно одолеть как-то иначе? Но как?

Я ел невероятно вкусные стейки из лосося и размышлял, размышлял. Между тем, ребята затронули интересные темы в своей беседе.

— А в академии, кажется, назревает раскол, — первым поднял эту тему Илья Потёмкин. — Всё спокойно только с виду, но мне отец сегодня сказал, что преподаватели и студенты разбились на примерно равные группы, и никто не знает, что делать дальше.

— Прошу прощения, — сказал я, вклиниваясь в его рассказ, — я немного пропустил. Из-за чего всё?

— Так я как раз до этого дошёл, — смутился моей реакцией княжич и поспешил объяснить. — Началось всё с Денисова.