Подлец-сосед в ужасе отступил:

— Я прирождённый житель, не надо мне угрожать, светлейший господин. Ибо угрожающий безвинному, сам виновен и ответит в Прямом Пути.

— Болван, — сказал я и взлетел так яростно, что доски под моими ногами разлетелись в стороны.

Мне не хотелось говорить с этим неприятным человеком. Признаться, я вообще отвык от общения с рядовыми жителями Дивии. Ведь я или приказывал подчинённым, или презрительно говорил с низкими, или уважительно разговаривал с почти равными мне славными воинами.

Отыскав казарму стражников Восьмого Кольца, расспросил их старшего.

Он подтвердил, что Танэ Пахау умер в бассейне и пролежал там несколько дней, пока запах тлена не вызвал подозрение соседа.

— Целитель установил причину смерти — остановка сердца, — пояснил стражник. — Такое бывает с одинокими стариками. Им некого позвать на помощь. Так-то целитель вернул бы к жизни.

— А Слуга почему не позвал на помощь?

— Слуга его исчез, прихватив с собой золото и немного вещей старика.

Далее стражник рассказал, что по закону Прямого Пути, имущество одиноких людей хранится в неприкосновенности некоторое время. И если за ним не приходят наследники, то оно переходит в собственность Совета Правителей, а земля и строения на ней возвращаются тому, кому принадлежала ранее.

— Ясненько. Что стало с телом?

— Ушедший оказался приверженцем лживой веры. Священники храма Восьмого Кольца отказались его принимать. Наши подручные сожгли его на пустыре.

— Как какого-то слугу, — воскликнул я.

— Грани старца давно отлетели в Сердце Дивии, а храма Движения Луны больше нет. Куды его останки девать?

✦ ✦ ✦

Поблагодарив стражника, я пешком побрёл к месту для приземления акрабов.

Не стану врать, будто смерть Танэ Пахау стала для меня ударом. Как говорил какой-то видеоблогер из мира Дениса Лаврова: «Ну, умер и умер». Но и не стану врать, что принял её совсем безучастно.

Вспомнил, как я однажды резко проснулся от чувства нависшей опасности. Было полнолуние. Лунные свет проходил через окна, закрытые узорчатыми решётками, и рисовал на полу и стенах спальни теневые иероглифы. Я перевернулся на другой бок и встретил взгляд Танэ Пахау. Одетый только в набедренную повязку, старец стоял надо мной, заложив руки за спину.

— Что тебе надо? — зло спросил я.

— Не спишь?

Меня раздражало бытовое нахальство старика. Он постоянно лез со мной в купальное корыто (в те дни у нас ещё не было бассейна). Когда я переодевался, он заходил в мою спальню и наблюдал. И так же бесцеремонно лунный старик вступал в комнату для облегчения, когда я орлом сидел над дыркой в полу.

Я сел на постели и отчеканил:

— Уважаемый, давно хотел сказать: твоя бесцеремонность надоела.

— Потом скажешь. Сейчас я буду читать твои Пути и толковать равновесие.

— Посреди ночи?

— Да ты посмотри, какая сегодня луна!

— Ты же отрёкся от веры в Движение Луны?

— На словах можно отказаться от многого, на деле — ни от чего. Одевайся и выходи во двор.

Естественно, старец и не подумал покинуть спальню, а пытливо созерцал, как я поднялся с ложа (спал я голым) и подошёл к сундуку с одеждой.

«Пусть только попробует сказать что-нибудь о совершенных и тугих полумесяцах моих ягодиц, — раздражённо подумал я. — Пусть только заикнётся — выгоню из дома. Хватит с меня странного сожительства».

Но Танэ Пахау благоразумно промолчал.

— Ты не первый наблюдаешь за мной ночью?

— Должен же я следить за изменением равновесия благоволения или нет?

— А днём следить нельзя?

— Днём тебя нет дома, — сказал старец.