Такое распределение потерь происходило не из-за злого умысла. Выходцы из знатных родов были сильнее и ценнее, часто занимая высокие посты в отрядах. А целители лечили по старшинству.

Когда перед Реоа встанет выбор между Инаром из славного рода Сарит и Миро из семьи ремесленников Каитапахи, она не задумается. Лишь приказ первого старшего мог изменить этот порядок ради важных для победы озарений.

Родители Инара желали сыну завалить врагов во славу Дивии и вернуться с почестями. А родители Миро плакали, нежно гладя сына по плечам — мама по правому, папа по левому.

Наконец, я увидел мою Нау с маленьким Ваеном на руках. Её сопровождали Нефтер и сиделка с монобровью, поднятой в режиме удивления. Она зачарованно смотрела на громадных молодых воинов. Пройдя мимо Миро, покраснела и споткнулась.

Я спрыгнул с балкона и подлетел к ним.

Глотая слёзы, Нау сказала:

— Ещё раз умоляю, милый муж, не умри.

— Неужели ты думаешь, что мне легко оставить тебя? — ухмыльнулся я, чтобы скрыть слёзы.

— Думаю, — всхлипнула Нау.

Нау ничего не знала о целительских приоритетах. Она выросла на ветроломе, где селились бесславные калеки, вернувшиеся с очередных поисков правды, на которых их старшие заработали славу, а они потеряли части тел.

— Первые старшие не умирают, — пообещал я.

На прощание я потрогал Ваена за пальчики, поражаясь, какие они маленькие и хрупкие. Я впервые по-настоящему понял боль дивианского народа, вынужденного хоронить детей чаще, чем отводить их в Дом Опыта.

— Ну… ты это самое, — неловко сказал я Ваену, — расти скорее, я научу тебя всему, что нужно славному воину.

— Выбор предназначения — личный выбор каждого, — сквозь зубы сказала Нау. — Может, он не будет воином.

— А кем? Танцором и пьяницей?

Нау пожала плечами:

— Мы не будем его принуждать. Кем захочет, тем и станет.

Я не согласен с Нау, но не стал спорить. Младенец внимательно смотрел на меня редкими для дивианцев голубыми глазами. И это странно, ведь голубые глаза были у Дениса Лаврова, а у Самирана — чёрные. Зато во всём остальном он походил на Самирана и свою мать, как там её… «Сыне-Джа-На’На’Не-На’Не-Чи», напомнил Внутренний Голос. Да, эта.

По лицу Нау покатились слёзы. Я неловко обнял её, погладил по спине и поспешно влетел в небесный дом.

— Скорее, скорее, — приказал Инар остальным.

Воины потянулись внутрь акраба.

— Миро, встань на закрытие, — дал указание Инар.

Миро Каитапахи втянул сходни и заветрел ручку закрывания ворот.

Я вышел на балкон, чтобы ещё раз взглянуть на Нау и Ваена. Никак не могу привыкнуть к глупому имени сына.

Нау держала его на вытянутых руках, как обезьяна львёнка в любимом мультике Дениса Лаврова.

В Портовый Город я улетал с радостью, с желанием увидеть что-то новое, совсем не думая об оставленных в Дивии Нау и сыне. А теперь больно от них отрываться. Неужели я повзрослел? И не только Самиран повзрослел, но и остатки Дениса Лаврова во мне? Даже вспомнил, что Виви Карехи, быть может, воспитывает сразу двоих моих детей… А я так и не проведал её.

Когда вернусь с войны, обязательно сделаю это.

28. Высшие в духоте и низкие в огне

Итак, небесный дом моего отряда покинул Дивию.

Первый день мы летели над водой, второй — над сушей. Мы мчались на предельной скорости, силовые жилы разогрелись и внутренности небесного дома превратились в летучую парилку.