|
— Тринадцатилетний мальчик сыграл в свою собственную игру и разрушил всю нашу комбинацию, — задумчиво произносит он. — Локи прав: такими, как он, пренебрегать нельзя. Морван, я попрошу тебя подготовить полное досье на этого паренька. — В Албании — доинформационное общество, — замечает Морван. — Я сомневаюсь, что в тамошних сетях есть интересующие вас данные. — Ты никогда не слышал о других способах сбора информации? Раньше, когда не было сетей, такими делами занимались частные детективы. Неужели тебе никогда не хотелось побывать в их шкуре? — Хорошо, сэр. Я добуду информацию, которая вам нужна. Однако для этого мне придется посетить Албанию. — Прекрасная страна, — в голосе Капитана слышны ностальгические нотки. — Мне приходилось бывать там еще во времена первого кризиса, в девяносто пятом… — Вы никогда не упоминали об этом, сэр. — Разве? Я сопровождал канцлера Враницкого, главу миссии ОБСЕ. Тогда ему удалось невозможное: он спас страну от гражданской войны. Фактически в одиночку. — Неужели такое возможно, сэр? Я имею в виду — без организации… — Нет, с организацией у него как раз все было в порядке, только особой пользы от нее мы не видели. Все решалось на личном уровне — он встречался то с президентом, то с партийными лидерами, то с главарями банд, метался между Тираной и Веной, Брюсселем и Вашингтоном, не спал по трое суток кряду… И знаешь, в конце концов это принесло свои плоды. О, Враницкий был великий человек, потомок старинного австро- венгерского рода, кстати. Я многому у него научился… Он опять замолкает. Морван вежливо ждет продолжения. — Однажды он сказал: «Балканы — пороховой погреб Европы, а Албания — медленно тлеющий фитиль, который забыли в этом погребе. Полностью потушить его не удастся никогда, но, чтобы избежать катастрофы, мы должны постоянно следить за ним. Если пламя вспыхнет в Тиране, порядку в Европе придет конец». Капитан качает головой, будто не соглашаясь с давно умершим канцлером. — С тех пор фитиль вспыхивал не единожды, но огонь так ни разу не перекинулся за пределы Албании. Враницкий ошибся, и все же я не забыл его предупреждения. — Прошло тридцать лет, — мягко возражает Морван. — Расклад сил в мире изменился. — Это так. Однако албанская бомба по-прежнему тикает в мягком подбрюшье Европы. Ты знаком с демографической статистикой Балкан? — В общих чертах, сэр. Я знаю, что албанцы — абсолютные чемпионы по рождаемости. Но и показатели детской смертности здесь тоже очень высоки. — Это вопрос технологии. Как только они получат доступ к новым универсальным вакцинам, албанская бомба взорвется. Албанцы — прекрасный народ, умный, честный, талантливый… но в один прекрасный день их станет слишком много. Когда демографическое давление станет невыносимым, они превратятся в одну из казней египетских. Догадываешься, в какую именно? — Полагаю, вы имеете в виду саранчу, сэр. — Точно, сынок. Первой падет Македония. Потом, скорее всего, Болгария. Потом Сербия. На самом деле все это будет происходить очень быстро. Мы и глазом не успеем моргнуть, как мусульмане опять окажутся у ворот Вены, как в 1683 году. — Я слышал о таком сценарии, — осторожно говорит Морван. |
