— Ещё два дня — и дойдём, — оптимистично заявила Татьяна. Я кивнул, подумав: куда дойдём, интересно? А вслух попросил:

— Спой, Тань.

Она ни секунды не отнекивалась и не ломалась. Посмотрела на меня через огонь, а потом перевела взгляд на угли.

Я хорошо помню эту ночь, костёр на полянке — и тихий, но мелодичный и ясно слышный голос Танюшки. Я не говорил, что спеть. Но она догадалась сама…

Меня разбудил дождь. Он полил сверху, легко пробивая крону дерева, на котором мы устроились в широкой развилке — нам опять повезло… если бы не ливень, а это был настоящий ливень. Танюшка проснулась на несколько секунд позже меня и сперва что-то сердито пробормотала, а потом жалобно вздохнула:

— Дождь… Вниз спускаться?

— Нельзя, Тань, — я перебрался осторожно к ней, проклиная свою высотобоязнь — и натянул на неё свою куртку. Не защита, конечно, но Танюшка благодарно прижалась ко мне, и мы приготовились мокнуть до утра. Я всмотрелся в часы и сумел различить, что только половина второго. И я, и Таня были здоровыми, закалёнными ребятами и уж летом-то под дождём простыть не боялись. Но ясно стало, что уснуть не удастся.

— Олег, — тихо сказала Танюшка, — как ты думаешь, дома нас ищут?

— Ищут, конечно… — неохотно ответил я. — И ребята тоже ищут.

— Они и подумать не могут, что с нами… А помнишь, — я вдруг понял, что она улыбается, — как мы домового ловили, который на чердаке громыхал?

— А это оказалась сова, — подхватил я, — конечно, помню! И как Вадим физиономией в свежую шкуру влетел, а мы решили…

— …что домовой ему лицо разодрал! — добавила Танька. — И полезли наверх с ножами, а Санек говорит про шкуру: «Тут у люка кто-то стоит!»

— Еле отговорили его стрелять, — задумчиво заключил я.

Мы ещё немного повспоминали своих друзей. Потом Танюшка вздохнула:

— Я вот думаю про скелет. Странно всё-таки. Средневековый мальчишка — а в часах. И вообще — дичь какая-то. Стрелой его убили… Надо бы нам поосторожнее быть, Олег. И, — неожиданно здраво добавила она, — присмотреться, когда придём на место. Что бы там ни было.

— Логично, — согласился я. — Танюшка, ты попробуй уснуть, а то завтра мы же идти не сможем. Давай поближе, — и я фактически перетащил на неё куртку, оставшись в футболке. В первые несколько секунд дождь показался страшно холодным, но потом я привык, даже перестал дрожать. Танюшка вроде бы согрелась — по крайней мере, совсем затихла. Я думал даже, что она уснула, но девчонка вздохнула и призналась:

— Настроение отвратительное. Не хочется пищать, а всё равно…

— Ну попищи, — согласился я. — Я потерплю.

— Ладно, я не буду, — тут же поправилась она. — А сколько времени?

У неё часов не было. И я ответил спокойно:

— Скоро утро.

Та ещё была ночка. Утро наступило отнюдь не «скоро» — оно еле-еле приползло, почти неразличимое в тучах, укутавших горизонт и небо над головами. Дождь почти прекратился, но всё равно сеялся почти по-осеннему из облаков, лениво переползавших по небу — там был ветер.