Траттис кинулся к перилам моста, запрыгнул на них и сиганул вниз. Конан добрался до перил как раз вовремя, чтобы увидеть, как беглец чисто вошел в воду и исчез. Северянин отстегнул пояс с мечом и принялся расстегивать кольчугу, не спуская глаз с водной глади в ожидании, когда Траттис выплывет. Ни один человек не мог навеки задержать дыхание или уплыть под мост против сильного течения Хорота.

К тому времени, когда Конан сбросил сапоги, стало понятно, что воздух в легких у Траттиса вряд ли остался. Не пошел ли парень прямиком ко дну и погрузился в ил, как наковальня? Может киммерийцу померещилось, или же на самом деле в воде под мостом промелькнула тень, словно у самой поверхности двигалось что-то крупное?

Померещилось или нет, жемчуг не достанется Хороту. Конан вскочил на перила, нацелился как раз на то место ниже по течению, где исчез Траттис, и нырнул.

Дракон на краткий миг поразился, когда падающее тело пробило поверхность воды почти прямо над ним. Ощущение это прошло настолько быстро, насколько вообще что-либо могло пройти в неповоротливом уме чудовища. Нога упавшего человека задела гребень дракона, и монстр сообразил, что завтрак болтается у него прямо под носом. Дракон перевернулся на спину, открыл пасть и ринулся к нему.

В легких у Траттиса почти не осталось воздуха, поскольку перед прыжком наемник не вдохнул как следует, да в придачу сильно ударился о поверхность воды. И все же Траттис попытался завопить, когда из мутной воды прямо у него перед грудью появилась оскаленная пасть. Но только наглотался воды и потому уже практически не чувствовал, как зубы величиной с палец пронзили ему сердце и легкие.

Дракон несколько раз сильно встряхнул жертву. Похоже, этот двуногий еще не пригоден для еды. Дракон, однако, вспомнил, что время разрешит эту проблему. Теперь надо найти местечко, где можно будет спрятать добычу, и оставить ее там на время, нужное для…

Вода наверху забурлила вновь, в реку погрузился еще одий двуногий. Без помощи колдовской силы дракон видел весьма посредственно, но, чтобы различить баламутящие воду человеческие ноги, острое зрение не требовалось.

Этот двуногий наверняка живой. Если позволить ему остаться таковым, то он, чего доброго, спасется. Мысль о возможности заполучить достаточно мяса, чтобы действительно заполнить голодный желудок, вытеснила из головы дракона все остальное.

Монстр разинул пасть, и труп Траттиса свободно поплыл по течению. А затем чешуйчатая морда повернулась к Конану.

В отличие от Траттиса, Конан нырнул в воды Хорота с запасом дыхания и не теряя способности соображать. И мгновение спустя пожалел, что оставил на мосту верный меч.

Чудище, появившееся из зеленовато-коричневой глубины, было столь же отвратительно, как и те твари, с которыми он дрался в Вендии, Кхитае и в других краях Великой Хайбории. Вряд ли хватит пальцев на руках, чтобы сосчитать. Однако животное было огромным, и Конан ни чуточки не сомневался: тварь окажется очень живучей, не важно даже, какие силы ее породили — магические или природные. По крайней мере в этом-то она мало чем отличалась от киммерийца.

Конан сгруппировался и выхватил кинжал. А затем с силой пнул по чешуйчатой морде, чтобы отвлечь зверя и оттолкнуться от него. Должно быть, киммериец угодил зверю в какое-то чувствительное место, вода взбаламутилась, тварь, извиваясь, отпрянула в сторону. Конан увидел, что чудовище перевернулось на спину. Открывшийся участок тела выглядел не только чувствительным, но и уязвимым — широкий отрезок морщинистой белой кожи под горлом. Кинжал Конана прорвал кожу, вонзаясь в плоть чудища, вода затуманилась от темной крови, а зверь забился пуще прежнего.

Киммериец хотел было всплыть на поверхность, но тут дракон резко перевернулся брюхом вниз и снова ринулся в атаку. Страшные клыки разодрали киммерийцу одежду и оставили на коже несколько кровавых отметин.