А у меня нет даже мочи-ки! Я ринулся к своему сундучку, чтобы достать кинжал или вязки. Попутно начал складывать узоры «Живой Молнии», чтобы помочь товарищам.

— Не, не, ты умер во сне, — раздалось надо мною. — Вот и лежи мёртвый.

На мою голову обрушился удар то ли ногой, то ли кулаком, уже не разобрать. Я упал лицом в пол. Голова раскалывалась от боли, будто небесный воин продолжал прыгать по ней. Собранные стопкой узоры «Живой Молнии» задрожали и рассыпались.

Что же, мёртвый, так мёртвый…

Я повернул голову и встретился взглядом с Софейей. Девушка покорно лежала «убитой», на её скуле краснела рваная рана. В руке сжимала солнечный круг, который так и не успела применить.

К этому времени все, кроме троицы, валялись или корчились на полу. Я ещё легко отделался. А вот, например, Неронг Кхарт, скрючившись, кашлял кровью. Я осторожно повернул голову, отыскивая Реоа. Я переживал за девушку, ведь она была слишком хрупка для воинских развлечений.

К сожалению, участь остальных «мёртвых» постигла и её. Сжавшись комочком, Реоа лежала в ворохе подушек и плакала. Под глазом её чернел страшный синяк. Без своей кожаной брони или богатых многослойных халатов, она выглядела совсем как замученный котёнок.

— Не реви, — прошипел я. — Исцели хотя бы себя.

Но Экре Патунга тщательно следил за «мёртвыми». Мне в лицо прилетел удар подошвы его сандалий:

— Мёртвые не болтают! Ваша целительница погибла раньше всех. Во время скрытного нападения нужно в первую очередь выбить целителей.

В качестве наказания девушке запретили исцелять и исцеляться. Бедняжка… а ведь она из-за меня ввязалась в этот чёртов отряд!

Тем временем небесный воин увернулся от копья Лотты Шерум и следом увернулся от её «Взрыва Воздуха». Проскользнув к ней поближе, ударом кулака пригвоздил девушку к стене. Потеряв сознание и поливая тунику кровью из обоих ноздрей, она осела на пол, как неполный мешок картошки.

— Теперь остаткам вашего отряда ничего не поможет, — заявил Экре Патунга, бродя среди «мёртвых».

* * *

На нас напали всего трое небесных воинов Патунга, и все — без оружия. То есть выбили большую часть нашего отряда за первую минуту «боя».

И били нас голыми кулаками, почти без озарений. Это очевидный провал нас, как военного отряда.

Кстати, о голых кулаках. А где Хаки?

Его лежак, установленный в самом лучшем месте казармы — у овального окна — пустовал. Среди «мёртвых» Хаки тоже нет. Неужели — сбежал через окно?

Нет, это не похоже на Хаки. Он бы первым пал смертью храбрых.

— Вы все болваны и мертвяки, — заявил Экре. — Но хуже всех — ваша старшая. Она должна быть вместе со своим отрядом, а не спать в отдельной комнате. И разве вас не учили выставлять ночную стражу?

Словно бы услышав этот укор, в казарму ворвалась Маджа Патунга. Её огромные груди колыхались под спальным халатом. Она с недоумением смотрела на побоище. Но через секунду всё поняла и так скривилась, словно сама вот-вот разрыдается, как Реоа. Тоже поняла, как низко мы провалились.

— Ага, вот и сестричка заявилась, — сказал Экре Патунга и ринулся на Маджу.

Но внезапно из-за её широкой спины выскочил Хаки. Одет он был в одну лишь набедренную повязку, но на руках надеты перчатки кулачного бойца. Вокруг обоих металлических кулаков вращались белые вихри.

Появление Хаки оказалось неожиданным даже для Экре Патунга. Славный воин буквально налетел на удар перчаток.

Гром оглушил меня.