— Тоже нога? — скользнула целительница взглядом по моей распухшей и покрытой кровавой коростой конечности. — Низкие знают ваши слабые места. Туда и бьют.

— На меня бревно свалилось, — ответил я. — С той крыши, которую я же и обрушил.

Женщина быстро взглянула мне в глаза:

— Так ты Самиран Саран? Тот молодой герой, о котором говорили старшие воины?

— Возможно.

— Если так, то спасибо тебе.

— Хм?

Женщина пояснила:

— Если бы ты не обвалил крышу, позволив нашим воинам быстро проникнуть в крепость, то возле этой палатки лежало бы намного больше воинов, накрытых смертельным покрывалом.

— Я просто выполняю своё предназначение, светлая госпожа, — скромно ответил я.

Я лежал на земле и смотрел, как рыжая целительница, стоя на коленях перед спящим воином, водила по его ноге, где краснел широкий шов — место сращивания обрубка и культи. Я слышал, как шелестели мускулы и потрескивали кости, соединяясь. Кожа отвратительно растягивалась и лопалась, потом заново срасталась, а ненужные лоскуты отваливались.

Я перевёл взгляд на целительницу.

Кстати, женщина симпатичная. Старовата для Самирана, но в самый раз для Дениса Лаврова. Ей чуть за тридцать, лицо и руки полноватые. Под заляпанной кровью серой робой угадывались очертания пышного тела.

Особенно же её отличали густые рыжие волосы. Такое — редкость для дивианцев. Как и белые локоны Реоа Ронгоа.

Хм, интересно, а не являются ли представители сословия Возвращающих Здоровье потомками какой-то одной расы? Слишком уж целители не похожи на воинов. Те чаще смуглые и черноголовые.

— Простите, что отвлекаю, — сказал я. — А вас как зовут? Моё имя вы уже произнесли…

Женщина отняла руки от воина и стряхнула густую кровь:

— Прости за мою грубость, слишком занята этим бедолагой. Я — Алама из рода Тахика.

— Вы в каком отряде?

— Ни в каком. Но можно сказать, что Илиин Раттар мой старший. Он позвал меня поработать в низких царствах, так как целители из отрядов не всегда справляются.

Алама рассказала мне, что работа внизу всегда считалась уделом молодых целителей. Занимаясь ранеными воинами, они набирались знаний и опыта и усиливали Линии.

— Но вы не похожи на малоопытную ученицу, — заметил я.

Женщина убрала руки от спящего и пригласила меня лечь внутри палатки. Я вполз и разлёгся.

Алама дала себе несколько минут отдыха. Помыла руки в деревянной бадье, достала из сумки кувшинчик воды и коробочки еды. В одной из них я увидел такие же цветы, какие любила есть мама Самирана. Подумалось, что это не просто совпадение. Эти цветы — какая-то озарённая еда, необходимая целителям.

— Я не ученица, — ответила наконец Алама. — Просто из-за… из некоторого переизбытка целителей на Дивии работы мало.

Женщина положила руки на мою разбухшую, иссечённую кровавыми швами ногу. Ноющая боль усилилась, ногу словно стянуло железным раскалённым обручем, который продолжил сжиматься.

— Тот, кто восстановил твою ногу, допустил несколько ошибок, — предупредила целительница. — Нужно поправить твою кость. Иначе у тебя останется уродливый бугор. А зачем такому красавчику бугры на стройных ногах?

— Совершенно незачем, госпожа, — согласился я.

— Будет больно.

— Уже больно.

— Я могу навести на тебя сон. Проспишь до самого вечера, как этот бедолага. — Она показала подбородком на бывшего одноногого воина.

Я храбро замотал головой:

— Просто сделайте это поскорее. Нет времени спать. Битва ещё не закончилась.

Раскалённый обруч сжался так сильно, что я вскрикнул. Подавив стоны, я спросил:

— Так вы говорите, что отправились с нами в низкое царство из-за того, что на Дивии нет работы?

— Работа есть, — поправила Алама.