«Теперь считай каждое утолщение Линии за новую паутинку и присоединяй к предыдущей, увеличивая счёт».

«Линия Тела достигла толщины двух паутинок», — тут же сказал Голос.

«Да, вот так…»

«Линия Духа достигла толщины двух паутинок. Линия Тела достигла толщины трёх паутинок. Линия Духа достигла толщины трёх паутинок. Линия Тела достигла толщины четырёх паутинок…»

— Ну, как? — прошептала Реоа, оглушая меня.

Я не мог ответить, что процесс пошёл. Даже моргнуть не мог.

Внутренний Голос продолжал отчитываться:

«Линия Духа достигла толщины пяти паутинок. Линия Тела достигла толщины шести паутинок».

На двенадцатой паутинке Линии Тела ко мне вернулась способность вертеть головой и шевелить руками и ногами. Я был как младенец в колыбельке.

Правда, чем больше паутинок восстанавливалось, тем длиннее становился промежуток между добавлениями новых паутинок. Во сне этот промежуток уменьшался. Реоа не уверенна, будет ли Внутренний Голос вести подсчёт во сне.

«Голос, — спросил я. — Если я засну, будешь ли ты вести счёт?»

«Между нами непонимание».

Ясненько. Придётся бодрствовать. И, конечно же, именно сейчас мне дико и нестерпимо захотелось спать.

А Внутренний Голос время от времени монотонно добавлял:

«Линия Духа достигла толщины двадцати пяти паутинок. Линия Тела достигла толщины двадцати шести паутинок».

Я уже мог сесть на ложе. Очень хотелось пить, но одновременно и тошнило, как во время усваивания узоров.

Реоа помогла мне одеться, подала кувшин с ароматной водой:

— Тебе лучше уйти.

— Почему?

— Не хочу, чтобы думали, что я провела ночь с тобой.

Ватной, едва повинующейся рукой я указал на закрытое ставнями окно — сквозь щель пробивался синий рассвет.

— Не поздно ли спохватилась?

— Нет. Уходи.

С огромным трудом я спустил ноги с ложа.

«Линия Духа достигла толщины тридцати двух паутинок. Линия Тела достигла толщины двадцати девяти паутинок». Дух у меня всегда возвращался быстрее Тела.

…Встал и нетвёрдым шагом направился к выходу.

— Старайся не заснуть, — сказала на прощание Реоа.

— Может, дашь мне какой-нибудь озарённой еды для бодрости? — попросил я. — Помню, что жареный корень солнечного цветка помогает…

— Озарённая еда или питьё ускорят восстановление твоих Линий, но помешают счёту паутинок в них.

✦ ✦ ✦

Я двенадцати тысяч раз проклял себя.

И дались мне эти числа? Стоили ли они моих мучений? Весь последующий день я провёл в комнате, слоняясь из угла в угол, стараясь не заснуть. А в голове у меня звенело:

Я и Реоа решили, что для чистоты эксперимента я должен дождаться полного восстановления Линий. Мне нельзя спать, есть, тренироваться или использовать озарения — ничто не должно повлиять на восстановление Линий и подсчёт паутинок.

К счастью, старшие дали нам два дня на отдых и залечивание ран, полученных в битве за Лесную Крепость. Илиин Раттар и другие важные воины и стражники занимались допросом пленных и составлением планов будущих действий. Им было не до нас.

Поэтому моё затворничество не вызвало подозрений. Реоа сказала всем в отряде, что погрузила меня в сон, к обеду я тоже не приду. Изнывая от желания спать и есть, я выглядывал из окна своей комнаты и жадно принюхивался к запахам еды.

Обедали высшие отдельно, хотя на эти обеды допускались иногда царь и некоторые жрецы. Они прислуживали нам, разнося подносы с едой. А готовили нам повара посольства, обычные дивианцы.

Кстати, я не мог не отметить, что питались низкие чуть сытнее многих дивианцев.