Джейми обхватил одной рукой меня, а другой — Айена и прижал нас к своей груди, приглушив пугающие звуки. Он пахнул сосновым дымом, потом и бренди, и, ощутив его близость, я едва не зарыдала от облегчения.

— Тихо! — яростно сказал он. — Молчите вы, оба! Я не позволю ей прикоснуться к вам. Никогда!

Он крепко прижал нас к себе. Я ощущала биение его сердца под моей щекой и костлявое плечо Айена, соприкасавшееся с моим. Потом Джейми ослабил объятия.

— Надо идти, — повелительно произнес он. — Это просто ветер. Когда на поверхности меняется погода, ветер продувает трещины в скалах и издает подобные звуки. Мне доводилось слышать их и раньше. Там, наверху, начинается буря. Идем.

Буря продолжалась недолго. К тому времени, когда мы выбрались на поверхность, щурясь и моргая от солнечного света, дождь уже кончился, оставив мир обновленным и освеженным.

Лоренц укрывался у входа в пещеру под намокшей пальмой. Завидев нас, он вскочил на ноги: облегчение разгладило морщины на его лице.

— Что с вами? — спросил он, переводя взгляд с меня на окровавленного Джейми.

— Все в порядке, — улыбнулся Джейми.

Он повернулся и подал знак Айену.

— Честь имею представить моего племянника, Айена Муррея. Айен, это доктор Штерн; когда мы искали тебя, он оказал нам неоценимую помощь.

— Весьма признателен вам, доктор, — проговорил Айен, утер рукавом лицо и бросил взгляд на Джейми. — Я знал, что ты явишься, дядюшка Джейми, — сказал он с неуверенной улыбкой, — но ты малость припозднился, а?

Его улыбка стала шире, но тут же истаяла. Он задрожал и отчаянно заморгал, силясь сдержать подступившие к глазам слезы.

— Что правда, то правда, Айен, и я признаю свою вину. Иди сюда, bhalaich.

Джейми раскрыл объятия и прижал племянника к себе, похлопывая по спине и бормоча ему на ухо что-то по-гэльски.

Глядя на них, я забылась и не сразу поняла, что Лоренц обращается ко мне.

— Вы хорошо себя чувствуете, миссис Фрэзер? — спросил он и, не дожидаясь ответа, взял меня за руку.

— Не вполне.

По правде говоря, я чувствовала себя совершенно опустошенной, вымотанной, как после родов, но без сопутствующего им ликования. Все вокруг казалось не вполне реальным: и Джейми, и Айен, и Лоренц воспринимались как куклы, двигавшиеся где-то в отдалении и издававшие звуки, для восприятия и понимания которых мне приходилось напрягаться.

— Думаю, нам лучше покинуть это место, — сказал Лоренц, бросив взгляд на зев пещеры, откуда мы только что появились.

Он выглядел слегка обеспокоенным и про миссис Абернэти ничего не спросил.

— Полагаю, вы правы, — согласилась я.

Образ пещеры, которую мы покинули, отчетливо запечатлелся в моей памяти, однако казался столь же нереальным, как зеленые джунгли и серые скалы, окружавшие нас сейчас.

Не дожидаясь мужчин, я повернулась и зашагала прочь.

Но чем дольше мы шли, тем сильнее становилось ощущение отчужденности. Я чувствовала себя автоматом, собранным вокруг некой стальной сердцевины и работающим, пока заведена пружина. Я следовала за широкой спиной Джейми сквозь заросли и по прогалинам, в тени и под солнцем, не замечая этого и не задаваясь вопросом, куда мы идем. Пот заливал мне глаза, но я не удосуживалась даже утереть лоб. В конце концов, уже ближе к закату, мы остановились на маленькой поляне возле источника, где устроили примитивный лагерь.

К тому времени я уже составила впечатление о Лоренце Штерне как о самом полезном спутнике в пешем путешествии. Он оказался не только мастером находить и устраивать убежища, как и Джейми, но и прекрасным знатоком здешней флоры и фауны.