Пока Лоренц добывал снедь, а Айен собирал хворост для костра, я с плошкой воды присела рядом с Джейми, чтобы заняться раной на его голове.

После того как была смыта кровь с лица и волос, выяснилось, к немалому моему удивлению, что пуля не сорвала ему, как казалось, часть скальпа, а пронзила кожу как раз над линией волос и, очевидно, застряла в голове. Во всяком случае, ничего похожего на выходное отверстие обнаружить не удалось. Встревоженная этой загадкой, я принялась с нарастающим возбуждением пальпировать череп Джейми, пока пациент не вскрикнул от боли, указав, что пуля найдена. На затылке у него обнаружилась здоровенная мягкая шишка. Пистолетная пуля, повинуясь таинственным законам, прошла под кожей, обогнула череп и застряла на затылке.

— Господи боже мой! — вырвалось у меня.

Сама себе не веря, я снова прощупала шишку: ошибки не было.

— Ты всегда говорил, что башка у тебя крепкая, и будь я проклята, если это не правда. Она выстрелила в тебя, можно сказать, в упор, но чертова пуля не пробила твою черепушку.

Джейми, поддерживавший голову ладонями, пока я производила свои манипуляции, издал звук, средний между фырканьем и стоном.

— Ну ладно, — пробурчал он. — Спорить не стану, лобная кость у меня толстая, но если бы миссис Абернэти использовала полноценный пороховой заряд, даже моя башка бы не выдержала.

— Как ты себя чувствуешь?

— А ты как думаешь? Череп, слава богу, цел, но саднит изрядно, и сильная боль в висках.

— Могу себе представить. Потерпи немного: я постараюсь извлечь пулю.

Не зная, в каком состоянии мы можем найти Айена, я таскала с собой самый маленький из моих медицинских саквояжей, в котором, к счастью, имелись флакон со спиртом и небольшой скальпель. Мне пришлось сбрить часть буйной гривы Джейми прямо пониже шишки и протереть кожу спиртом для дезинфекции. От спирта мои пальцы похолодели, и тем более теплой и живой ощущалась под ними кожа.

— Три глубоких вздоха — и держись! — пробормотала я. — Сейчас сделаю разрез. Будет больно, но это быстро пройдет.

— Действуй.

Задняя часть его шеи вроде бы слегка побледнела, но пульс оставался ровным. Он послушно принялся дышать, набирая полную грудь воздуха и с шумом выдыхая. Я зажала складку затылочной кожи между указательным и третьим пальцами левой руки, и на третьем его выдохе, сказав «сейчас!», произвела надрез. Джейми слабо замычал, но не вскрикнул. Большим пальцем правой руки я надавила на опухоль, сначала мягко, потом посильнее, и пуля, поддавшись, выскользнула в сделанный мной разрез и упала в мою левую ладонь, как виноградина.

— Готово! — выдохнула я и только сейчас поняла, что всю операцию проделала не дыша.

Маленький кусочек свинца, несколько сплющенный от соприкосновения с добротным шотландским черепом, отправился в его подставленную ладонь.

— Сувенир, — сказала я с дрожащей улыбкой, приложила к месту разреза тампон, закрепила его вокруг головы повязкой и внезапно ни с того ни с сего разрыдалась.

Слезы так и лились по моим щекам, плечи содрогались, но я воспринимала это как будто со стороны, словно находясь вне тела. И с оттенком легкого удивления.

— Англичаночка, что с тобой? — спросил Джейми, встревоженно глядя на меня из-под наспех сделанной повязки.

— Н-н-не зн-н-аю. Я пл-л-ачу. Н-не зн-н-наю почем-м-му, — бормотала я, содрогаясь от рыданий.

— Иди сюда.

Он усадил меня к себе на колени, крепко обнял и прижался щекой к моему затылку.