Однако тут Малус просчитался. Он думал, что этой раны будет довольно, чтобы огр опустился на колено. Он вовсе не думал, что такое тяжелое существо сумеет устоять на раненой ноге.

Но Гордок не стал бы королем, если бы отступал перед болью и ранами. Он выхватил из-за пояса кинжал, и, пока Малус ждал, когда же колено огра подогнется, кривой клинок обрел новое пристанище меж его ребер.

Проклиная собственную беспечность и самоуверенность, он резко повернулся, и скользкая от крови рукоять кинжала вырвалась из руки огра. Малус оставил кинжал торчать в боку, чтобы не истечь кровью. А что до боли… Малус тоже стал предводителем Сокрытых вовсе не оттого, что поддавался ей.

Несмотря на его оплошность, теперь у огра оставался только топор, и предводитель Сокрытых все еще был доволен своими шансами на победу.

Арам постучал по плечам Клока и Шерстобородого. Те встали плечом к плечу и заслонили Арама с Талиссом. Те скользнули к дальнему краю загона.

Талисс подал знак. Увидев, наконец, Макасу, Арам обрадовался до глубины души. Макаса покинула укрытие за мегалитом и побежала к загону, прячась за огромным телом виверны.

Старина Один Глаз тут же заметила ее, но Талисс шепнул – пообещал – ей что-то на таурахэ. Огромный зверь повернул голову и окинул взглядом ночного эльфа. Затем виверна устремила взгляд на Арама. Тот кивнул, подтверждая обещание эльфа и принимая его на себя. Почесав левой задней лапой шею (свободную от ошейника), виверна кивнула в ответ, отвернулась и продолжала наблюдать за боем, будто Макасы здесь и не было.

Миг – и Макаса оказалась рядом.

– Пора, – прошептала она. – Вылезайте.

И они выбрались из загона. Арам тихо спрыгнул на землю и встал перед Макасой. Быть может, на полсекунды на ее лице появилась улыбка, но Макаса тут же стерла ее с лица. Скрывать свою улыбку Арам даже не пытался, и Макаса недовольно шлепнула его по щеке:

– Это не шутки. Нужно убираться. Если повезет, когда она закончат убивать друг друга, мы будем уже далеко.

Арам кивнул, но тут же возразил:

– Мы не можем лететь прямо сейчас, без Мурчаля и остальных пленников.

Последние двое суток Макаса провела в одиночестве, в компании только одной неотвязной мысли: она должна спасти Арама (а, может, и Талисса, если это будет не слишком хлопотно). Теперь она совершенно растерялась. Покачав головой, она проворчала:

– Мальчик, в один прекрасный день тебе придется понять: нельзя спасти всех и каждого!

– Возможно, – согласился Арам, – но не сегодня.

Казалось, Макаса готова оглушить мальчишку и уволочь его отсюда без сознания, но прежде, чем она смогла сделать это, Талисс улыбнулся и прошептал:

– Идите за мной.

И, прежде чем рассерженная Макаса успела сказать еще хоть слово, мальчик и эльф сорвались с места, и ей оставалось только следовать за ними – в сторону шипастого купола.

Арам и Макаса замерли от изумления. Ближайшие шипы начали медленно укорачиваться. На взгляд Талисса – слишком медленно.

– Нет, это будет очень долго. Ведь растениям свойственно расти, а не сжиматься.

Он принялся рыться в карманах.

– Чем это мы заняты? – спросила Макаса.

– Приобретением ценного союзника, – объяснил Арам, не объясняя ничего более.

– Ага! – воскликнул Талисс.

Пожалуй, его голос прозвучал слишком громко, но, оглянувшись, они не увидели вокруг никого. Ночной эльф вытащил из очередного кармана еще один желудь, совсем маленький по сравнению с первым, но на самом деле – просто обычного для желудей размера.

– Вот это нам и нужно.