— Естественно, — почтительно согласился Хосе.

— И сыр, — сказала Виктория.

— Только сыр? И никакого десерта?

— Мне кажется, один сыр — элегантнее. А потом — кофе.

Хосе поднял руки:

— Дорогая миссис профессор, это — невозможно, немыслимо! Никакой по-настоящему прекрасный званый вечер невозможен без десерта! Crema de Cafe Dolores yancs, Pastel Infanta, Platanos ala Canaria, Amor frio…

— Это так важно? — удивленно спросила Виктория. — Как называется это последнее блюдо?

— Amor frio!

— Не означает ли это, примерно, «холодная любовь»?

— Примерно.

— Тогда подходит, — хихикнув, сказала Виктория. — Затем еще одна важная деталь: на столе должны быть апельсины, большая ваза с апельсинами. И не надо обрывать листья.

Она увидела, что Хосе не одобрил ее идею, и внезапно ей показалось, будто он удручен. Тогда она вытащила свои приглашения и спросила, не окажет ли он любезность передать их гостям. Более учтиво, если приглашения придут не по почте.

Совещание закончилось.

На следующий день все уже рассказывали о том, что неприступная миссис профессор дает ужин на широкую ногу в ресторане Хосе. Затея с апельсинами воспринималась как нечто весьма юмористическое. А всеобщей темой для разговоров был состав гостей. Насколько известно, отказов на приглашения еще не последовало. Все понимали, что теперь отношения между Жозефиной и X. совершенно изменятся и о них придется судить с совершенно другой точки зрения, разумеется, в зависимости от исхода званого ужина Виктории.

Этот важный вечер был красив и нежен. Виктория оделась особо тщательно. Жемчуг на шее был предназначен только для гостей, но шиншилла — для того, чтобы произвести впечатление на всю колонию. Кафе было переполнено местными жителями, но на веранде никого не было; колония не удостоила Викторию чести — выказать свое любопытство.

Гостьи явились вовремя, каждая отдельно, Жозефина на этот раз без собак. Виктория поднялась и приветствовала обеих женщин. Хосе вышел в белом переднике и подал «Privilegio del Rey».

— Как мило, что вы пришли, — сказала Виктория. — Я хочу провозгласить тост и выпить с вами еще и потому, что считаю вас обеих чрезвычайно энергичными и мужественными дамами. Поднимем наши бокалы за весну, за начало всех начал!

Жозефина побывала в городской парикмахерской, и голова ее была увенчана вызывающей удивление огромной копной рыжих волос.

— Очень приятно, — сказала она. — Искренне признаюсь: очень приятно.

Гостьи Виктории были крайне насторожены и, казалось, явились к преподавателю на экзамен.

Виктория обвела жестом прекрасный пейзаж, горы, цветущую долину и сказала:

— Знаете, в прежние времена, когда я еще преподавала, многие мои ученики мечтали о путешествиях, быть может, в такие места, как эти, когда-нибудь, когда у них появятся на это средства. Мы часто говорили о том, куда бы мы хотели поехать, и перед нами простиралась карта всех стран мира. Было так весело!

Обратившись к X., Виктория спросила, как получилось, что она приехала именно сюда, в этот городок. X, слегка пожав плечами, ответила:

— Я ухаживала здесь за одной старой родственницей — довольно долго. Когда она умерла, мне достался ее дом.

— Вы тоскуете по своему дому?

— Нет. Но иногда я думаю о зеленых лужайках.

— Разумеется, о зеленых лужайках! — оживленно подхватила Виктория. — О лугах!

— Здесь нельзя погулять по траве, здесь одни лишь апельсиновые деревья.