Али посмотрел на Бачиева, а тот улыбнулся и произнес:

– Это не кальян. Это то, что продают в Турции дуракам.

После чего поднялся и кивнул своему спутнику:

– Кетяпмиз бу ердан!

Али быстро вскочил, и оба они, не прощаясь, направились к двери кабинета. Али взялся за ручку двери.

– Я что-то не понял… – удивился Эдуард Борисович. – Мы же еще не ничего не обсудили. И мы вам не сообщили наши условия.

– Не надо ничего сообщать, – улыбнулся Али, открывая дверь перед Бачиевым, – мы не будем иметь с вами никаких дел. Поищем надежных и серьезных перевозчиков – у нас уже есть отличные предложения.

Оба узбека вышли. Сименко посмотрел на Алексея. Лицо Эдуарда Борисовича было багровым.

– Что этот гад сказал? – прошептал он, едва сдерживаясь, вероятно, чтобы не выругаться.

– Он только сказал: «Уходим отсюда!» – тихо ответил Верещагин и бросился из кабинета.

Гостей он догнал у самого выхода из здания. Подбежал, но не стал становиться у них на пути. Наоборот, даже приоткрыл дверь перед ними.

– Простите, – произнес он по-узбекски, – но договор этот буду вести я, а не наш генеральный. Вас смущают небольшие обороты нашей компании? Зато мы никогда не разеваем рты на чужой плов, а потому у нас нет врагов.

– А если они вдруг появятся? – спокойно ответил Бачиев, выходя на крыльцо. – Что, если кто-то, узнав о том, что вам удалось с нами договориться, решит испортить ваш бизнес?

– Сейчас, а тем более в дальнейшем это невозможно, потому что порт уже поделен между компаниями, и никто ни у кого не будет отнимать причальные стенки. У нас, может быть, нет своих судов, но мы можем зафрахтовать любой корабль по цене, которую вам никогда не предложат. Даже с учетом нашей прибыли контракт с нами окажется намного дешевле условий, предложенных вам судоходными компаниями: они крупные, и доходы у них должны быть крупными, а наша фирма довольна тем, что посылает Аллах.

– Ты мусульманин? – удивился Бачиев.

– Я верю в Бога, – ответил Алексей, – а Коран тоже послан Богом.

– Ты хорошо говоришь по-узбекски.

Бачиев посмотрел на свой автомобиль, на двух телохранителей, поджидавших его у крыльца, и повернулся.

– Пойдем! – вдруг сказал он. – Я, пожалуй, буду иметь с тобой дело.

Они вернулись в кабинет генерального, застали того с устремленным к потолку подбородком и с поднятой вверх рукой, сжимающей галстук, словно именно в этот момент Сименко собирался повеситься. На самом деле он всего-навсего пытался стянуть через голову душивший его галстук.

Оба гостя опустились в кресла, и Бачиев произнес, показав на Алексея:

– Мы не будем иметь с тобой дело. Мы будем вести все наши дела с этим молодым человеком, а он уж пускай сам выбирает: подставить для контракта вашу фирму или открыть собственную.

Еще до конца рабочего дня контракт был подписан. Эдуард Борисович предложил отметить это событие в ресторане. Но Али, посмотрев на часы, ответил, что они поужинают в самолете.

– Так у вас обратные билеты на сегодняшний рейс? – удивился Сименко.

– У нас чартер в аэропорту стоит. Своих самолетов пока не имеем, так что приходится брать в аренду. Да и вообще содержание самолета – очень дорогое удовольствие.

Гостей проводили до крыльца. Сименко обнял и похлопал по спине Бачиева и Али. Потом махал рукой вслед отъехавшим автомобилям. Но его буквально распирало от счастья. Распирало так, что, едва вступив на ступени крыльца, он крикнул громко:

– Йес!

Потом, войдя в офис, повторил:

– Йес! – И добавил: – Мы их сделали!

Хлопали двери кабинетов, к приемной спешили сотрудники и сотрудницы в коротких юбках.