Мне нужен хороший снимок, как для отдела идентификации.
– Хорошо.
Машина останавливается. Я выхожу из нее один.
– Займитесь фотографиями. Они нужны мне срочно. Встречаемся в полицейском управлении. Я хочу осмотреть вещи умершего А пока забронируйте мне спальное место в поезде на Лазурный берег. Есть такие?
– Конечно.
– Хорошо.
– Вам прислать машину?
– Не надо, обойдусь своими силами.
Он смущен тем, что должен прощаться со мной сидя, в то время как я стою, и проделывает целый ряд ужимок, являющихся в его представлении поклонами.
Я его успокаиваю кивком.
Затем я толкаю вращающуюся дверь отеля.
Маленький грум в синей ливрее бросается мне навстречу, осматривает мои руки, надеясь найти в них пару чемоданов, а увидев, что они пусты, смотрит за меня. Поняв наконец, что я без багажа, а следовательно, не нуждаюсь в его услугах, он теряет к моей персоне всякий интерес.
Подхожу к огромной стойке отдела приема и регистрации.
Тип, похожий на Эриха фон Строхейма, только без его шика, поворачивает ко мне свою гладкую, как секретер красного дерева, голову
– Что угодно месье?
Я показываю удостоверение.
Он сгибается пополам.
– К вашим услугам, господин комиссар
– Я пришел по поводу вчерашнего типа, – говорю я ему.
– Я так и думал, – шепчет он почтительным тоном
– Я бы хотел узнать поподробнее, чем он занимался, когда жил у вас
– Я все рассказал вашим коллегам
– Моим коллегам – может быть, – говорю я, намекая, что на моих коллег мне плевать, как на отрезанный ноготь. Я перехожу в атаку:
– Он приехал вчера, не так ли?
– Да, вчера утром.
– В котором часу?
– В десять.
– Сколько нужно времени, чтобы доехать сюда от вокзала?
– Минут пять, не больше.
– Есть поезда, прибывающие без десяти десять? Он размышляет.
– Нет, ни одного. Последний – скорый из Брюсселя – приходит в десять минут девятого.
Я размышляю. Значит, мой парень не приехал на поезде, потому что маловероятно, чтобы он около двух часов болтался по улицам с чемоданами в руках в поисках отеля... Если только он не зашел к кому-нибудь.
– Кажется, швейцар видел, как он выходил из машины?
– Не швейцар, а грум.
Я указываю на паренька в синей ливрее
– Этот?
– Да.
Я делаю мальчишке знак подойти.
– Иди сюда, сокровище.
Он идет с недовольным видом, такой насупленный, что лысый начинает ему что-то говорить на эльзасском диалекте. Это «что-то» делает парня любезнее.
– Вы хотите со мной поговорить, месье?
– Нет, хочу, чтобы ты мне кое-что рассказал. Мне сказали, что ты видел, как вчера приехал тип, с которым случился приступ.
– Это правда, месье.
– Он приехал на машине?
– Да.
– Какой она была?
– Черной... Я ее не рассмотрел. Надо вам сказать, месье, что я не подумал, что это клиент, потому что автомобиль остановился дальше отеля. Только когда я увидел, что он идет с чемоданами...
– Сколько народу было в машине кроме него? – Один мужчина... Но я на него не смотрел...
– Тот, кто приехал, колебался, прежде чем войти сюда?
– Нет.
Я протягиваю ему пятисотфранковую бумажку.
– Спасибо, можешь идти.
Поворачиваюсь к Эриху фон Строхейму. |