Ливерпуль, вначале показавшийся путешественникам обычным городом, со стороны порта выглядел циклопическим. Доки представляли собой сооружения, достойные работы Геракла. Двойные, а иногда и тройные, они протянулись не на одно лье. Невозможно было понять, как из одного попадали в другой; даже нить Ариадны не смогла бы вывести путника из этого водного лабиринта. Корабли там теснились так, что воды не было видно; глазу представало бесконечное множество судов всех форм и национальностей: гигантские американские клиперы с надстройками на палубе, способными вместить целый мир; массивные голландские галиоты, всегда свежие и нарядные; тонкие, изящные пароходы с длинными украшенными бушпритами, протянувшимися над набережными; трехмачтовики с тоннажем, способным вызвать зависть первоклассных фрегатов; все эти суда, готовые к скорому отплытию, носили очаровательные поэтические имена, инкрустированные золотом и заимствованные из сказочных стран Индии и Малезии, знойных берегов Африки, американских заливов, проливов, рек и островов Океании; флаги и вымпелы всех наций земного шара развевались в тумане, взрывая яркими красками серую монотонность; на причалах громоздились горы тюков, из которых порой просыпался кофе, сахар или хлопок, высились штабеля красного и кампешевого дерева. Всевозможные колониальные дары наполняли воздух экзотическими ароматами. Толпы рабочих, в большинстве своем в черных шапках и широких, стянутых на талии фартуках, сновали между ними. Вагоны, скользящие по рельсам, опутавшим причудливой сетью весь порт, какие-то машины, предназначенные для самых разнообразных работ, козловые подъемные краны и обычные — целая механическая популяция, непрерывно работающая, поднимала тюки, мешки, ящики, набитые товарами. Среди этого муравейника шипение выпускаемого пара, лязг блоков и лебедок, скрежет цепей, стук конопатчиков, болтающихся на канатах у бортов кораблей, свист ветра в лесу мачт и вдали — глухой рокот поднимающегося прилива — вот что слышно и видно в портовых бассейнах, вместивших в себя целое море, вот жизнь, движение, шум, одним словом, вот общий вид доков Ливерпуля!

Глава XVI

ЗНАКОМСТВО С АНГЛИЙСКИМИ НРАВАМИ

После долгой прогулки, во время которой Жак и Жонатан получили общее представление об этом замечательном комплексе, не задерживая внимания на отдельных деталях, друзья оказались на широкой плавучей набережной, покоящейся на металлических плотах-понтонах. Эта подвижная платформа, поднимающаяся и опускающаяся с приливом, делает простой и удобной посадку пассажиров на суденышки, курсирующие между Ливерпулем и Беркенхедом. Для переправы через Мерси используют несколько небольших паровых суденышек, снабженных двумя рулями — впереди и сзади. Рулевой закрепляет один из них таким образом, что тот может служить форштевнем, в результате отпадает необходимость каждый раз разворачивать судно, что экономит драгоценное время. Эти катера обычно переполнены пассажирами и, хотя переправа длится от силы десять минут, обязательно имеют буссоль на борту, так как из-за густых туманов противоположный берег часто бывает не виден.

Жак тут же устремился к одному из пароходиков, увлекая за собой своего спутника, и за весьма умеренную цену, один пенни, они переправились в Беркенхед. На палубе толпилась довольно пестрая публика. Между первым и вторым классом не делалось никаких различий; торговцы рыбой, рабочие, негоцианты сидели рядом на скамьях, совершенно не обращая внимания друг на друга. Любое подчеркивание различий задевает британское чувство равенства. Жонатан оказался рядом с бедной девушкой, возвращавшейся с пустой корзиной в Беркенхед после рабочего дня. Было тяжело смотреть на ее усталое миловидное личико.