|
- Конечно! - сказал он с большим убеждением. - курение и пьянство - это ничто, совсем ничто, если мы хотим их бросить. В этот момент автоматическая кофеварка, в которой кипела вода, издала громкий пронзительный звук. - Слышишь это! - воскликнул дон Хуан с сиянием в глазах. - кипяток согласен со мной. Затем он добавил после паузы: - Человек может получать согласие от всего вокруг него. В этот критический момент кофеварка издала поистине гортанный звук. Он взглянул на кофеварку и сказал: - благодарю вас, - кивнул головой, а потом расхохотался. Я опешил. Его смех был немножко чересчур громкий, но мне искренне все это нравилось. Затем моя первая реальная сессия с моим "информатором" закончилась. Я сказал ему, что мне нужно навестить некоторых друзей, и что я был бы рад повидать его снова в конце следующей недели. - Когда ты будешь дома? - спросил я. Он пристально рассматривал меня. - Когда ты приедешь, - заметил он. - Я не знаю точно, когда я приеду. - Тогда просто приезжай, не заботься. - Но что, если тебя не будет дома? - Я буду там, - сказал он, улыбаясь, и пошел прочь. Я побежал за ним и спросил его, не будет ли он возражать, если я привезу с собой фотоаппарат, чтобы сфотографировать его и его дом. - Об этом не может быть и речи, - сказал он с гримасой. - А как насчет магнитофона? Будешь ты возражать против этого? - Боюсь, что и такой возможности тоже нет. Я почувствовал себя раздраженным и стал горячиться. Я сказал, что не вижу логической причины его отказа. Дон Хуан отрицательно покачал головой. - Забудь это, - сказал он с силой. - и если ты еще хочешь видеть меня, никогда не говори об этом опять. Я выставил последнее слабое возражение. Я сказал, что фотоснимки и магнитофонные записи являлись бесценными для моей работы. Он сказал, что есть только одна вещь, которая бесценна для всего, что мы делаем. Он назвал ее "дух". - Нельзя обойтись без духа, - сказал он. - а у тебя его нет. Горюй об этом, а не о фотоснимках. - Что ты..? Он прервал меня движением головы и вернулся на несколько шагов. - Обязательно возвращайся, - сказал он мягко и помахал мне на прощание. Глава 2. Стирание личной истории. Четверг, 22 декабря 1960 года Дон Хуан сидел на полу около двери своего дома спиной к стене. Он перевернул деревянную молочную флягу и попросил меня садиться и чувствовать себя, как дома. |
