|
Я почувствовал, что он снова меня сбивает с рельс и загоняет в угол, в который мне совсем не хочется идти. - Разве можно видеть нашу смерть? - спросил я, пытаясь не уходить от темы. - Конечно, - сказал он, смеясь. - она здесь, с нами. - Откуда ты знаешь об этом? - Я старик, с возрастом узнаешь всякого рода вещи. Я знаю массу старых людей, но они никогда об этом не знали. Откуда же ты знаешь? - Что ж, скажем, что я знаю всякого рода вещи, потому что я не имею личной истории и потому что я не чувствую себя более важным, чем кто-либо еще и потому что моя смерть сидит здесь же. Он вытянул свою левую руку и пошевелил пальцами так, как если бы он действительно что-то трогал. Я засмеялся. Я знал, куда он заводит меня. Старый черт опять собирается оглушить меня, возможно, моей собственной важностью, но на этот раз меня это не заботило. Воспоминание о том, что когда-то давно я обладал превосходным терпением наполнило меня странной спокойной эйфорией, которая рассеивала большую часть моих чувств нервозности и нетерпимости по отношению к дону Хуану. Вместо этого я ощущал удивление по отношению к его поступкам. - Кто ты есть на самом деле? - спросил я. Он казался удивленным. Он открыл глаза до огромных размеров и мигнул, как птица, закрывая веки так, как если бы они были пленкой. Веки опустились и поднялись вновь, а его глаза остались в фокусе. Этот маневр испугал меня, и я отшатнулся, а он засмеялся с детской беззаботностью. - Для тебя я Хуан Матус, я к твоим услугам, - сказал он с преувеличенной вежливостью. Затем я задал другие вопросы, которые вертелись у меня на языке. - Что ты со мной сделал в первый день, когда мы встретились? - я имел в виду тот взгляд, которым он меня наградил. - Я? Ничего, - ответил он невинным тоном. Я описал ему, что я почувствовал, когда он взглянул на меня, и как это неестественно было для меня онеметь от этого взгляда. Он смеялся, пока слезы не потекли у него по щекам. Я опять почувствовал волну враждебности по отношению к нему. Я думал, что я был с ним таким серьезным и таким вдумчивым, а он со своими грубыми привычками был таким "индейцем". Он явно заметил мое настроение и совершенно внезапно перестал смеяться. После долгого колебания я сказал ему, что его смех раздражал меня, поскольку я серьезно пытался понять то, что со мной случилось. - Тут нечего понимать, - ответил он спокойно. Я повторил для него перечень необычных событий, которые имели место с тех пор, как я его встретил, начиная с того колдовского взгляда, которым он на меня взглянул, до воспоминания о соколе-альбиносе и видения на булыжнике тени, о которой он сказал, что это моя смерть. |
