|
— Не видела их никогда, внучат-то… Может, и к лучшему? Одно только расстройство. Вот ужо Харитонушка женится — понянчию!
Она с такой нежностью взглянула на сына, что я сразу поняла: в нем одном ее жизнь, да еще в боге. Она говорила с упором на «о», как произносят в верховьях Волги.
— Где работаете? — не выдержав, спросила я Харитона. Он опять ухмыльнулся.
— Где придется, Таисия Константиновна… Мы ведь без образования… семь классов всего. Больше в тайге промышляю. Наверно, опять в колхоз пойду. Зовут. Руки нужны. У них больше бабы.
Виринея Егоровна распечатала коробку с шоколадным набором.
— Баловство одно. — Покачала она неодобрительно головой и подвинула коробку ко мне. — Кушайте, барышня, чай, так в Москве-то к шоколадам привыкли.
Я отказалась. Выпила чашку чая, пахнувшего какой-то травой-зверобоем или рябиной. Съела кусок пирога с кашей и рыбой.
— А вы на работе, значит, здесь в лесничестве? У кого же остановились? Я всех тут почитай знаю, — полюбопытствовала старуха.
— У Марии Кирилловны Пинегиной, — ответила я. Удивительно, как изменились в лице и мать, и сын, словно проглотили что-то горькое. Оба долго молчали.
— Вам она не нравится? — спросила я напрямик. Ответила Виринея Егоровна:
— Лесничиха-то? А мне што… Каждый своим умом живет. Только больно уж она власть забрала в лесхозе. Словно тайга вся ее. Хозяйка! Директор, как малое дитя, ее слушает и все прочие служащие. На селе у нас так и зовут ее: лесная хозяйка.
А лес, он ничей, божий! Все себе не заберешь!! Крута она очень. И мужа на то повернула. Был парень как парень. А теперь никакого спуска не дает. Чуть что — к судье! Где это видно? Тоже себя, значит, хозяином тайги ставит.
— Он еще хуже ее! — помрачнев, сказал Харитон. Острые желваки заходили под его бронзовой кожей. — Ну, ничего — допрыгаешься!
— Харитонушка, бог с тобой! — испуганно остановила его мать.
— Вы не правы, — сказала я, отводя от него глаза. Я попыталась объяснить — и м…
— Вы, девушка, живете в столице, и здешних дел вам не понять! — зло оборвал меня Харитон. — Как я понимаю, братуха хочет на вас жениться. Желаю вам счастья! Но в наши дела не лезьте. И — лучше бы вам от Пинегиных уйти. Нечего вам там делать. Для вашего блага предупреждаю.
— Что ты, Харитонушка, Таисия бог знает что может подумать, — тревожно воззвала к нему мать. — Мы люди тихие, никого не обидим. Нас обидели и обижают. А от нас зла нет. Старшой сын в Москве живет, партейный, прохвессором работает. Нас не троньте!..
— Ты, мать, заговариваешься! — грубо оборвал старуху Харитон. — Чево ты перед ней так: не председатель сельсовета.
Я поднялась уходить. Меня не удерживали. Запирая за мной калитку, Харитон тихонько напомнил:
— От Пинегиных уходите. Лучше вам будет. Хлопот меньше. Квартеру у кого угодно можно снять. Хоть у нас. Недорого возьмем.
— От них никуда не уйду! — сказала я возмущенно. — А насчет Василия вы ошиблись. Я ему не невеста!
Выйдя на улицу, я облегченно вздохнула. Ух! До чего у них тяжело дышится. |
