— Какое редкое сочетание имени, отчества и фамилии! Случаем, не из России? — уже окончательно овладев собой, сострил дипломат.

— Отрадно, что к вам вернулось чувство юмора. Значит, вы готовы меня выслушать.

— Что вам от меня надобно?

— Ничего особенного. У меня есть некоторые вопросы, а у вас — ответы. Мне нужно две-три встречи в месяц до тех пор, пока вы ещё работаете в советском представительстве. А как его покинете — мы навсегда расстанемся.

— А я если я не соглашусь?

— Уверен, что согласитесь. Вы умный человек и не захотите, чтобы вашему начальнику Георгию Александровичу Стародворскому — уполномоченному Наркомата внешней торговли в Эстонии — на стол легли подробные сведения о ваших мошеннических сделках с господином Крафтом, любовником вашей свояченицы. Надо отдать должное вашему проворству: вы умудрились не только перетянуть в Ревель почти всех родственников, но и дать им возможность кормиться от советского представительства в Эстонии. А впрочем, я могу и не сообщать о вас Стародворскому, а послать копии банковских счётов, открытых Крафтом на ваше имя в Стокгольме, напрямую товарищу Бейтнеру, занимающему должность начальника отдела местных заграничных агентур в Наркомвнешторге. Говорят, он бессребреник и садист. Сказывают, хвалится, что лично вывел в расход сто душ офицеров в восемнадцатом году. Думаете, он вас пожалеет? Ничуть. Он напишет рапорт, и Коллегия ВЧК заочно вынесет вам смертный приговор. Вас уже не спасёт ни шведский, ни американский, ни любой другой паспорт. Они даже искать вас не будут. Вы сами придёте на Лубянку и вернёте всё что украли у советской власти. А знаете почему? Потому что прежде они похитят вашу жену и дочь. Согласитесь, это словосочетание «украденное у советской власти», звучит смешно, ведь сама эта власть воровская и незаконная, занимающаяся убийствами и грабежами, которые теперь она называет «приведением смертных приговоров в исполнение» и «конфискацией имущества» социально чуждых элементов.

— Вы беляк?

Ардашев пожал плечами и выговорил:

— Я патриот России. А большевики — ненавистники всего русского народа, вооружённые антироссийской теорией немца Маркса, который ещё в «Учредительном Манифесте Международного Товарищества Рабочих» сетовал на европейские державы, попустительствующие, так называемой экспансии России, набирающей силы после Крымской войны. Помните?

— Допустим.

— Не хочу утомлять вас расхожими фразами Маркса о «славянских варварах», «иге славян» и «зловещей фигуре России». Скажу одно: вы совершенно правильно делаете, что боритесь с большевизмом экономическим путём. Я вас понимаю. И, в свою очередь, если вы захотите, сделаю всё возможное, чтобы обезопасить вашу семью от мести чекистов в любой стране, куда бы вас не занесла судьба. Или, как я сказал в самом начале, оставлю вас в покое после нескольких наших встреч и не буду мешать вашему бегству из советского представительства. Но для этого, дорогой Михаил Иосифович, мне понадобится ваша помощь.

— Какая именно?

— Я уже упоминал. Это сущая мелочь, всего лишь ответы на вопросы.

— Надеюсь, мне не придётся ничего подписывать?

— Ни в коем случае. Обязательство о сотрудничестве и неразглашении подписывают при вербовке. А мы — друзья и верим друг другу на слово. Вы поможете мне, я — вам. Согласны?

— Хорошо. Спрашивайте.

— С какой целью Стародворский прибыл в Ревель?

— Трудно сказать, — замялся Минор, — но, сдаётся мне, что его прислал сам Ленин.

— Даже так? — удивлённо приподняв голову, спросил Ардашев.