Действие его популярного романа «Комедианты», изданного в 1966 году, происходит на Гаити во времена Дювалье старшего («папы Дока»). Некоторые критики склонны считать, что его главный герой Браун и есть сам писатель.

Вот уже многие годы Грин живет в небольшом французском городке Антиб, расположенном на берегу Средиземного моря. Я позвонил ему, и у нас состоялась беседа.

— Какие воспоминания остались у вас о Гаити времен Дювалье–старшего?

Г. Г. — Каждый раз, когда я приезжал в столицу Порто–Пренс и уезжал оттуда, меня обыскивали «тонтон–макуты». Они были повсюду. Меня поражала ужасающая бедность населения и огромное множество калек. Помню, что проходить мимо президентского дворца Дювалье было запрещено. Я провел в стране несколько недель и был рад оттуда уехать. Еще до прихода к власти «папы Дока» я дважды бывал на Гаити. И тогда это была бедная, обездоленная страна, но положение в ней драматически ухудшилось во времена правления семейства Дювалье.

— Диктаторская династия Дювалье оставалась у власти благодаря опеке Соединенных Штатов?

Г. Г. — Конечно. Помню, правда, как однажды на какой‑то срок США отозвали своего посла, но потом быстро передумали и вновь послали его на Гаити. Они также направили послание «папе Доку», которое передал Нельсон Рокфеллер, появившийся с Дювалье на балконе перед толпой, продемонстрировав тем самым свою поддержку диктатору. Американцы помогали Дювалье из‑за маниакального страха за «свою безопасность» — того самого абсурдного страха, который толкнул их на то, чтобы направить десять тысяч солдат для оккупации Гренады.

— Почему же американцы решили сменить «бэби Дока»?

Г. Г. — Я думаю: они поняли, что дальнейшая его поддержка становится невозможной и может обернуться для них позором. Народ восстал, и, если бы это восстание было потоплено в крови «тонтон–макутами», вина за это легла бы и на Соединенные Штаты. Американцы осознали, что от Дювалье надо избавиться, чтобы таким образом спасти свое лицо.

— Но ведь теперь к власти пришли люди, которые раньше верно служили «бэби Доку»? По существу, теперь на Гаити воцарился «дювальизм без Дювалье».

Г. Г. — Да, это, пожалуй, так. Остается надеяться на то, что народное восстание преподнесло этим правителям хороший урок. Большинству гаитян, уехавших из страны, в том числе многим писателям, художникам, поэтам, не разрешили пока вернуться назад. А ведь они как раз могли бы принять участие в управлении страной.

– «Тонтон–макуты» были распущены, но не предстанут перед судом за совершенные преступления, а семьям тех, кто был ими убит или замучен, предложено их «простить»…

Г. Г. — Это не укладывается в моем сознании.

— Что же ожидает Гаити завтра?

Г. Г. — Как я уже говорил, это страна потрясающей бедности. Трудно представить, как большинству населения удается выжить. Продолжительность жизни здесь чрезвычайно низкая. Многие умирают в тридцатилетнем возрасте. Мне кажется, что существует опасность того, что на смену Дювалье придет военная диктатура.

Несколько месяцев назад в интервью «Монд дипломатик» Грэм Грин говорил о том, что он питает симпатию к народам Сальвадора и Никарагуа, знает многих сандинистов и сальвадорских партизан. «Я питаю к ним симпатию, как к членам собственной семьи, хотя эта семья находится далеко от меня, говорил он. — Само существование этих людей находится под угрозой… Нелепо и несправедливо считать, что Никарагуа представляет собой угрозу для Соединенных Штатов. Сандинисты вынуждены сражаться с сомосовцами, которых содержит ЦРУ.