Однако следует признать, что антинеинтеллектуализм тоже существует; во всяком случае, простые люди эпохи Шекспира считали, что ученые наказывают их только за то, что они неграмотны. Так, Кед говорит Сею:

…ты сажал их в тюрьмы, а если они не умели читать — вешал их.

Здесь речь явно идет о знаменитой системе «неприкасаемости духовенства», следующей из 104–го псалма (14–15): « никому не позволял обижать их , и возбранял о них царям: / «Не прикасайтесь к помазанным Моим, и пророкам Моим не делайте зла».

Этот тезис служил священнослужителям охранной грамотой от светских властей. В Средние века его использовали для защиты священников от мирского суда, поскольку даже король не должен причинять вреда пророкам Божьим (это понятие трактовалось расширительно и относилось ко всему духовенству). Это шло священникам на пользу, так как церковные суды (единственные, которые могли судить священнослужителя) не имели права приговаривать человека к смертной казни.

Постепенно система «неприкасаемости духовенства» распространилась на всех, кто умел читать (поскольку в Средние века грамотными были почти исключительно священники). Если человек, обвиненный в убийстве, мог прочитать фрагмент из Библии, он не подлежал смертной казни; дело ограничивалось клеймом на руке. Однако второе убийство уже каралось смертью. Иными словами, грамотность позволяла человеку безнаказанно совершить только одно убийство.

Грамотных это вполне устраивало, но неграмотные возмущались несправедливостью: почему за то же преступление неграмотного наказывают сильнее? Поэтому для людей Кеда это было не просто проявлением мракобесия, но чем-то вроде мести.

Лорд Сей пытается защищаться и начинает свою речь так:

В своих «Записках» пишет Цезарь: Кент —

На острове приятнейшая область…

Это завуалированная попытка польстить восставшим.

Во время завоевания Англии Цезарь высадился именно в Кенте, так как Кент — ближайшая часть острова по отношению к континенту. А поскольку он был ближайшим к континенту, то имел налаженные торговые связи с Галлией и опосредованно испытывал влияние далекого Рима. Поэтому вполне естественно, что Цезарь считал Кент наиболее цивилизованной частью острова.

Что бы ни говорил Сей в свое оправдание, это ему не помогает: люди Кеда отрубают лорду голову. На следующий день, 4 июля, Кед уже не смог удерживать своих сторонников, и несколько домов было разграблено. Возмущенные этим лондонцы организовали сопротивление и призвали на помощь солдат, находившихся в Тауэре.

Армия Кеда провела ночь на противоположном берегу реки, а когда рано утром 5 июля она снова попыталась войти в Лондон, ее встретили разъяренные горожане и заставили отступить. После этого двор решил прибегнуть к дипломатии. Были даны обещания исправить недостатки, и те, кто еще верил в такие обещания, разошлись по домам. В версии Шекспира люди Кеда изображены сбродом, который грабил Лондон. К ним выходят придворные Бекингем и Клиффорд, предлагают прощение и дают щедрые обещания. Клиффорд (восьмой барон Уэстморленд) использует и другую тактику: он произносит магическое имя Генриха Пятого:

Кто любит короля и ждет прощенья,

Пусть шапку бросит вверх и закричит:

«Бог, короля храни!»

Кто враг ему, не чтит его отца,

Перед которым Франция дрожала,

Взмахни мечом и мимо проходи.

Упоминание Генриха V производит на сторонников Кеда сильное впечатление. (Именно это мешало Йорку предъявить свои права на трон. Имя Генриха V все еще пользовалось популярностью у народа, и хотя бездарное правление Генриха VI уменьшило уважение к королевской власти, однако это уважение все еще было достаточно сильным, а потому восстание, основанное только на защите прав законного претендента, не имело бы ни малейшего шанса на успех.