Но Клиффорд идет еще дальше. Он говорит о Йорке:

Изменник он; отправьте Йорка в Тауэр

И отсеките дерзкую башку.

После роспуска армии Йорк действительно был арестован; конечно, Ланкастеры были бы рады казнить его, но политические соображения не позволили этого сделать. Йорк был слишком популярен в народе; к тому же власти еще не забыли, что убийство Глостера закончилось необходимостью казнить Суффолка. Поэтому чрезвычайных мер против Йорка не предпринимали, тем более что на самом деле он никогда не произносил публичных речей, призывавших к государственному перевороту, и не раскрывал своих честолюбивых намерений (если они у него тогда вообще были).

Йорку тоже не по душе роль мученика. После роспуска армии он уже предлагал отдать королю сыновей в залог своей лояльности и благонадежного поведения, и теперь он предлагает то же самое.

Королева Маргарита высмеивает это предложение и называет сыновей Йорка ублюдками:

…бастарды Йорка…

Йорк отвечает на оскорбление оскорблением и говорит королеве:

Забрызганная кровью чужестранка!

Неаполя презренное исчадье

И Англии окровавленный бич!

Может сложиться впечатление, что Маргарита — итальянка. На самом деле это не так; она чистокровная француженка. Но ее отец номинальный король Неаполя, отстраненный от правления арагонцами. Королева является «неаполитанкой, отвергнутой Неаполем» только в этом смысле. Конечно, на елизаветинскую публику, привыкшую слышать об итальянском коварстве и неразборчивости в средствах (см. в гл. 6: «…Молве про жизнь Италии роскошной»), несовместимых с английскими честностью и прямодушием, использование привычных эпитетов по отношению к Маргарите как к итальянке должно было произвести сильное впечатление.

Входят два сына Йорка, Эдуард и Ричард, и высказывают готовность стать заложниками, гарантируя лояльность отца. Младший, Ричард, который во второй и третьей частях «Генриха VI» изображен отчаянным сорвиголовой, говорит, имея в виду предложенный ими способ спасти отца от грозящего ареста:

А не поможет слово — меч поможет.

Речь замечательная — особенно если учесть, что во время ареста отца Ричард еще не родился.

Далее Шекспир пропускает два года, даже не указав на это. А жаль, потому что эти два года были чрезвычайно важными.

В пьесе Йорк, только что лишившийся армии и обвиненный в государственной измене, за что ему грозит арест, внезапно переходит в контратаку. Армия возникает словно из-под земли, и Йорк готовится к войне. Все это очень странно и совершенно необъяснимо, если не учесть реальных событий прошедших двух лет.

Йорк был арестован 10 мая 1452 г. Поскольку отрубать ему голову было неблагоразумно, король простил его и сослал Йорка в его имение. Там Йорк спокойно жил некоторое время, видимо убежденный, что события развиваются в его пользу и его время еще наступит.

А в 1453 г. независимо друг от друга произошли три события колоссального значения.

Во-первых, 17 июля 1453 г. Толбот проиграл битву при Кастильоне. Это положило конец долгой французской авантюре, которую начал Эдуард III и довел до апогея Генрих V. Англия раз и навсегда лишилась всех своих французских владений (кроме Кале), и англичане должны были понять это. Требовался козел отпущения, который ответил бы за эти потери и за смерть превращенного в идола Толбота. Естественно, таким козлом отпущения стал всесильный первый министр Сомерсет. Честно говоря, он заслужил такую участь.

Во-вторых, через месяц после упомянутой битвы, в августе, психическое состояние Генриха резко ухудшилось. Он никогда не отличался умом, но душевнобольным не был. Теперь утверждать это никто бы не осмелился. Король невпопад отвечал на обращенные к нему фразы и вел себя настолько неадекватно, что его решили не показывать публике. Придворные делали вид, что все в порядке, но, конечно, шила в мешке не утаишь.