Также точно были одѣты и всѣ другія дѣти. Съ удовольствіемъ прошли мы по классамъ; въ одной комнатъ занимались математикою, въ другой рисованьемъ; одни изъ учениковъ слушали лекціи о кройкѣ и шитьѣ, другіе сидѣли у ногъ профессора сапожнаго искусства. Одежда учениковъ была сшита ихъ собственными руками; даже глухо-нѣмые учились чтенію и письму, а слѣпые музыкѣ. Тутъ невольно позавидывали мы глухимъ, потому что эти музыканты производили такой ужасный гамъ, до какаго едва ли удавалось когда нибудь достигать слѣпымъ нищимъ.
Отсюда отправились мы во дворецъ Нецесидадесъ, составляющій только флифель задуманною нѣкогда огромнѣйшаго зданія. Ни у одного короля португальскаго не хватило денегъ на окончательную постройку его: это было бы что то въ родъ Вавилонскаго столпа, еслибъ достало только средствъ для осуществленія мысли архитектора. Видно, что онъ очень надѣялся на неизсякаемость серебряныхъ и золотыхъ рудниковъ Бразиліи, когда необъятный дворецъ этотъ рисовался въ его воображеніи. Съ возвышенія, на которомъ стоитъ онъ, открывается чудная картина. Передъ нимъ раскинулся городъ съ церквами и колокольнями, великолѣпный Тагъ виденъ на нѣсколько миль отсюда. Но къ этому дворцу ведетъ крутая дорога вдоль предмѣстія, застроеннаго гадчайшими домишками. При нихъ есть кое-гдѣ сады съ сухой, растреснувшейся землею, сквозь которую пробиваются мѣстами дервенистые стебли индѣйской пшеницы, прикрытые тѣнью широкихъ листьевъ алое, на которыхъ развѣшаны для просушки лохмотья, принадлежащія владѣтелямъ этихъ домиковъ. Терраса передъ дворцомъ усѣяна такими же лачугами. Нѣсколько милліоновъ, благоразумно истраченныхъ, могли бы превратить этотъ сухой холмъ въ такой великолѣпнѣйшій садъ, лучше котораго не нашлось бы въ мірѣ; самый же дворецъ, по своему мѣстоположенію, превосходитъ всѣ дворцы, видѣнные мною. Но дрянные домишки подползли къ самымъ воротамъ его; прямо надъ ихъ дранью и известью подымаются величавыя стѣны; капители и камни, отесанные для колоннъ, раскиданы по террасъ; здѣсь пролежатъ они цѣлые вѣка, и вѣроятно никогда не суждено имъ занять своего мѣста въ высокихъ, недостроенныхъ галереяхъ, рядомъ съ ихъ братьями. Чистый и сухой воздухъ не производитъ здѣсь вреднаго вліянія на постройки; углы камней остаются до-сихъ-поръ такъ остры, какъ будто каменьщики только-что кончили свою работу. Подлѣ самаго входа во дворецъ стоитъ какое то надворное строеніе, сгорѣвшее назадъ тому пятьдесятъ лѣтъ. Глядя на него, можно подумать, что пожаръ былъ вчера. Какъ ужасно было смотрѣть съ этой высоты на городъ, когда подымало и коробило его землетрясеніемъ! До-сихъ-поръ остались еще кое-гдѣ трещины и провалы; развалины лежатъ подлъ нихъ въ томъ самомъ видѣ, какъ рухнули зданія въ минуту страшной катастрофы.
Хотя дворецъ далеко не достигъ до своихъ полныхъ размѣровъ, однако и то, что построено, довольно велико для государя такой маленькой страны. Въ Версали и Виндзорѣ нѣтъ залъ, благороднѣе и пропорціональнѣе комнатъ этого дворца. Королева живетъ въ Аюдѣ, зданіи болѣе скромномъ. Нецесидадесъ назначенъ для большихъ праздниковъ, пріема пословъ и государственныхъ церемоніаловъ. Въ тронной залѣ стоитъ большой тронъ, увѣнчанный такой огромною, позолоченной короною, больше которой не случалось видѣть мнѣ ни одной регаліи на сценѣ Дрюри-Лэнскаго театра. Впрочемъ эфектъ, этой великолѣпной вещи ослабленъ старымъ, истасканнымъ брюссельскимъ ковромъ. Онъ прикрываетъ не весь полъ залы, и если очень велика корона, за то не великъ коверъ: стало быть пропорціональность въ меблировкъ не совсѣмъ нарушена. Въ пріемной посланниковъ потолокъ изукрашенъ алегорическими фресками, которыя совершенно соотвѣтствуютъ остальнымъ украшеніямъ этой комнаты. Дворцы считаю я самой непрочною вещью въ мірѣ. Въ несчастіи теряютъ они все свое достоинство; блескъ необходимъ для нихъ; какъ скоро люди не въ состояніи поддержать этого блеска, они склоняются къ упадку и становятся фабриками.
Тутъ есть галерея съ алегорическими картинами, о которымъ упомянулъ я прежде. Для Англичанина особенно замѣчательны въ ней портреты герцога Веллингтона, написанные въ настоящемъ португальскомъ стилѣ. |