Считаю лишнимъ продолжать разсказъ о такомъ мрачномъ пейзажи. Навсегда врѣжется онъ въ память человѣка, взглянувшаго на него однажды. Воспоминаніе это будетъ преслѣдовать его, подобно угрызенію совѣсти, ему покажется, что самъ онъ принималъ участіе въ ужасной смерти своего Спасителя. О! съ какимъ невыразимымъ стыдомъ и ужасомъ думаетъ человѣкъ о совершенномъ здѣсь преступленіи, повергаясь во прахъ передъ иконою Божественнаго Страдальца!

По обыкновенію, путешественники прежде всего идутъ помолиться въ храмъ Гроба Господня.

Въ воротахъ, ведущихъ съ улицы на церковный дворъ, находится маленькій базаръ Виѳлеемистовъ, которые соперничаютъ въ торговлѣ съ католическими монахами. Громко запрашиваютъ они васъ въ свои лавчонки, предлагая купить у нихъ разныя бездѣлушка: четки, выточенныя изъ душистаго дерева, рѣзной перламутръ, грубыя каменныя солонки и разныя фигуры. Съ тихъ поръ, какъ завелись въ этомъ городъ гостинницы, мелочные торговцы стали посылать въ нихъ разнощиковъ, которые толпятся каждый день на террасѣ, передъ дверью пріѣхавшаго сюда путешественника, и докучливо упрашиваютъ его купить что нибудь. Есть также здѣсь люди, ведущіе особаго рода промышленность: они татуируютъ пилигримовъ пятью крестами, гербомъ Іерусалима. Подъ этимъ изображеніемъ накалывается еврейскими буквами имя города и годъ, въ который пилигримъ посѣтилъ іерусалимскую святыню. Нѣкоторые изъ нашихъ спутниковъ отважились подвергнуться этой странной операціи, желая унесть съ собою въ могилу неизгладимый знакъ своего путешествія. Въ Бейрутѣ наняли они въ услуженіе человѣка, который въ молодости былъ лакеемъ на одномъ изъ англійскихъ кораблей Средиземнаго моря. Онъ также былъ татуированъ пятью крестами; сверху ихъ были наколоты два соединенныя сердца, съ патетическимъ девизомъ: «Бетси, душка моя.» Съ этой душкою разстался онъ въ Мальтѣ пять лѣтъ назадъ тому, и она была уже забыта. Одно только имя ея съ обманчивою эмблемой постоянства осталось на кожѣ этого измѣнника, на которой явилось теперь другое изображеніе такой же нелицемѣрной преданности. Молодчикъ этотъ зналъ прежде немного по-англійски, но теперь забылъ нашъ языкъ также, какъ и свою Бетси. Четки и татуированіе издавна принадлежали, кажется, къ существеннымъ обрядамъ христіанскаго пилигримства. За нѣсколько сотъ лѣтъ поклонники Гробу Господню удалялись отсюда съ этимъ же простымъ напоминаніемъ святаго города. На рукахъ сколькихъ принцевъ, рыцарей и крестоносцевъ былъ отпечатанъ точно такой же символъ.

Миновавши базаръ, вы входите на церковный дворъ, раскинутый передъ фасадомъ древнихъ башенъ церкви Гроба Господня, украшенныхъ арками и готическими орнаментами, рисунокъ которыхъ хотя и грубоватъ, однакоже богатъ и живописенъ. Здѣсь, на солнцѣ, стоитъ толпа богомольцевъ, ожидая, когда заблагоразсудится турецкой стражъ отворить церковныя двери. На этомъ дворъ непремѣнно наткнетесь вы на сборище дряхлыхъ бабъ, оборванныхъ мальчишекъ и старыхъ, длиннобородыхъ хрычей, это нищіе. Громко кричатъ они, выпрашивая подаянія, протягиваютъ къ вамъ деревянныя чашки, колотятъ по камнямъ палками, вопятъ, воютъ и тянутъ васъ къ себѣ за полы; поодаль сидятъ черные, какъ уголь, Копты, въ темно-синихъ чалмахъ и рубашкахъ, перебирая четки. Сюда же пришла и партія Арабовъ, исповѣдующихъ христіанскую вѣру.