В Лондоне Примаков поинтересовался у премьер-министра Маргарет Тэтчер, когда может начаться война.

— Этого я не могу вам сказать, — отрезала «железная леди», — поскольку операция должна застигнуть Ирак врасплох.

Примаков еще раз полетел в Багдад — уже в другом настроении. Саддам принял его в присутствии всех членов Совета революционного командования. Примаков рассчитывал на более плодотворную беседу в узком составе.

Саддам объяснил Примакову:

— Я хочу, чтобы ты видел, что среди иракского руководства есть не только ястребы, но и голуби.

Примаков заметил, что предпочел бы иметь дело только с голубями. Вице-президент Рамадан ответил:

— Тогда придется нам всем уйти отсюда, оставив вас наедине с нашим любимым лидером.

В такой обстановке сколько-нибудь откровенный разговор становился практически невозможным.

Примаков все-таки предупредил Саддама:

— Вы меня знаете давно и понимаете, что я говорю вам только правду. Если вы не уйдете из Кувейта, по Ираку будет нанесен удар.

Саддам ответил, что не может уйти, пока не решен вопрос о полном выводе американских войск из Саудовской Аравии, пока Ираку не обеспечен выход к морю и не решена палестинская проблема.

Примакову не оставалось ничего иного, кроме как развести руками и вернуться в Москву.

Несмотря на все колебания советской политической элиты, Горбачев, выбирая между Саддамом и американцами, считал куда более важными близкие отношения с Соединенными Штатами.

А ведь это происходило осенью 1990 года. Горбачева атаковали со всех сторон, и ему оставалось находиться в Кремле всего год. С учетом внутриполитической ситуации, ему было бы куда проще и выгоднее осудить американцев и военную операцию против Ирака.

Но, как выразился помощник президента Черняев, Горбачев «держался достойно: от американцев нельзя отслаиваться, как бы ни хотелось обойтись без войны. Тогда все полетит».

«НАРОД АМЕРИКИ ПОТРЕБУЕТ МЕСТИ»

Совет Безопасности ООН принимал одну резолюцию за другой. Тон становился все более жестким. В Багдаде считали эти резолюции просто сотрясением воздуха.

Саддам охотно играл в дипломатические игры. Это позволяло ему оттянуть время, в надежде что мир устанет и займется другими проблемами. Иракцы маневрировали, надеясь поссорить Москву с Вашингтоном. Министр иностранных дел Ирака Тарик Азиз говорил, что иракские войска вот-вот уйдут из Кувейта, но Саддам и не думал этого делать.

Совет Безопасности ООН предъявил Саддаму ультиматум: или он уходит из Кувейта, или его уберут оттуда силой.

Иракцы все еще не верили, что американцы решатся нанести удар и что Советский Союз поддержит военную операцию.

Министр иностранных дел Шеварднадзе требовал от Багдада разрешить советским специалистам, работавшим в Ираке, свободно вернуться домой. Шеварднадзе пригрозил иракцам «применить любые меры, какие будут сочтены необходимыми» для защиты советских граждан. Тогда их стали отпускать. Хотя сами они не горели желанием уезжать, ибо это означало потерю выгодной работы…

Советский Союз был нужен Ираку, как и всему арабскому миру, в качестве поставщика оружия и противовеса Соединенным Штатам. Идеологического сотрудничества с арабским миром не получилось. Коммунистические идеи там отвергались, коммунистов убивали или бросали в тюрьмы, на что руководители КПСС старательно закрывали глаза. Потом уже арабские страны увидели, что экономические советы Москвы ведут их в пропасть, а долларов Советскому Союзу самому не хватает.

Тем временем американские военные готовили боевую операцию. Стало ясно, что затянувшаяся переброска сил позволит приступить к боевым действиям не раньше середины января.