|
Небо, исполосованное инверсионными следами возвращающихся из стратосферы пассажирских ракет и содрогающееся от их приглушенного расстоянием гула, несмотря ни на что, сияло грустной и спокойной голубизной. На востоке можно было разглядеть гигантскую змею Темзы, теряющуюся в блистающем просторе Северного моря. Сидя в относительной темноте комнаты, Дайон сквозь французское окно наблюдал за Джуно. На ней было бело-голубое сари. Голубой цвет соответствовал небу, белый — инверсионным следам ракет. Дайона очень интересовало: получилось ли это случайно или так оно и было задумано. Джуно повернулась к нему. — Я разговаривала с тем квазимодо, который вырубил тебя в «Виват, жигане!», — сказала она бесстрастным голосом. — С Безымянным? Я сам поговорю с ним через пару дней, — ответил Дайон, трогая все еще большую шишку у себя на голове. — Посмотрим, будет ли его поведение a posteriori [После опыта (лат)] так же хорошо, как и его аргументы a priori [До опыта (лат)]. У этого ублюдка довольно подлые методы убеждения. — Ты оставишь его в покое, — ответила Джуно. — Предположим, я не захочу этого сделать? — Я заставлю тебя. Нет никакой заслуги в том, чтобы раздавить растение. — У этого растения есть шипы. — Избегай шипов. С твоей стороны было бы идиотизмом первым делом отправиться туда. — Я люблю тебя, — сказал Дайон. — Что? — Я люблю тебя. Это прошедшее через первую степень растение ударило по моему запоминающему устройству, и теперь ты ждешь, что я буду выражаться исключительно метафорами. — Я допрашивала его официально, как офицер порядка. Он утверждает, что ты состоял в заговоре с тремя праздношатающимися жиганами с целью изувечить всех доминант. Дальше он утверждает, что ты нанес тяжелые телесные повреждения одной доминанте и угрожал другой. Даже если предположить, что здесь всего лишь сорок процентов правды, эти вечерние похождения прямиком вносят тебя в список кандидатов на вторую степень. Дайон разразился хохотом: — Если эти показания — основание, чтобы подвергнуть второй степени невинного свидетеля, то, храни меня Стоупс, что же было бы, натвори я что-нибудь на самом деле. — Ну, юнец, — вздохнула Джуно, — изложи тогда свою версию событий. Дайон стал рассказывать. К его удивлению, она, похоже, совсем его не слушала. Воздух был тих, и голос Дайона без труда проникал через открытую балконную дверь. Но Джуно смотрела на горизонт, и на ее обращенном к комнате полупрофиле не было видно и проблеска какого-нибудь выражения. Когда Дайон закончил, она некоторое время продолжала молчать, потом вынула из верхней складки своего сари клочок бумаги и прочитала: Незащищенные от ветра слова из меди и бронзы Шепчут по бульварам и переулкам О подземных полуночных солнцах И несостоявшихся путешествиях разума Шепчут о древних лунных морях И омутах межзвездного пространства, Которое вертится за маской Штампованного медальона лица. Дайон с ужасом взглянул на Джуно. Затем ринулся в ванную, открыл вентиляционную решетку и начал шарить в пространстве позади нее. Старинный блокнот для записей был на месте, карандаш — тоже. Распираемый гневом, он выскочил на балкон: — Ты, проклятая сука! Ты что, обыскиваешь квартиру каждую ночь? — Прости, — сказала Джуно смиренно, — прости, я надеялась... — Не надейся! — огрызнулся он яростно. — Ты получаешь достаточно денег, чтобы купить мое тело, но будь я проклят, если ты даже во сне сможешь увидеть столько денег, сколько нужно, чтобы купить мою душу. Это не входило в условия нашей сделки. Дайон был удовлетворен, увидев влажный блеск в глазах Джуно. |
