|
— Безымянный профессионально перемахнул через стойку бара и подошел к ним, чтобы принять заказ. В этот момент одна из доминант отделилась от своей группы и слегка нетвердой походкой стала прохаживаться по бару. Критически оглядев Дайона с компанией, она сказала: — Один — для одиночества, два — для компании, три и больше — это уже заговор. Что скажете, жиганы? Ночи не нужны инъекции жизни. — Точно, не нужны, — сказал Тибор, выпячивая грудь. — К твоим услугам, дорогая доминанта, отныне и вовеки. Она оглядела его сверху донизу и бросила на стойку пять львов: — Ты никогда не выдерживал больше одного раунда, дитя. Выпей-ка лучше стаканчик молочка. Тибор уставился на деньги и проглотил насмешку. — Сколь хороша, столь и щедра! Но мы утопим то, чему уже не бывать, не в молоке, а в лёвенбрау. Гарвил оглядел доминанту и постарался придать блеск своим глазам. — По крайней мере пять раундов, — сказал он вкрадчиво, — подлинность товара гарантируется. — Смело и убедительно, — сказала с улыбкой доминанта. — Что же, вполне возможно. Ты довольно-таки тощ, но это не имеет значения. Я видала жиганов и получше, и похуже. Она выбросила руку и крепко ухватила Безымянного, который, получив заказ, в этот момент как раз возвращался к стойке. — Койку, любезный. Твой маленький приятель хвастает, что он половой гигант. — Номер три, — сказал Безымянный, выуживая из кармана ключ, — семь пятьдесят в час. — О, какая высокая цена греха. — Доминанта повернулась к Гарвилу: — Выдержишь час, храбрец? Гарвил облизал губы: — По двадцатке за палку, и я буду продолжать до закрытия бара. — Мания величия, — засмеялась доминанта, — запомни, ради твоей собственной пользы, — поступки должны соответствовать словам. Она взяла ключ, хозяйским движением обхватила Гарвила и обратилась к своим компаньонкам: — Синьоры, дорогие, закадычные подруги! Я собираюсь устроить маленький экзамен на прочность. Не пейте много до моего возвращения. — Через девяносто секунд, — предсказало чье-то глубокое контральто. — Да ну тебя! Не меньше трех минут! И она увела не сопротивлявшегося Гарвила в спальню. Безымянный обнес доминант напитками. Две или три из них многозначительно посмотрели на стойку бара, потом раздался взрыв смеха. Затем одна доминанта — красивая и, очевидно, самоуверенная особа — поднялась с места и пересекла зал. Она остановилась возле Дайона и многозначительно посмотрела на него: — Пойдем? — Это очень лестно для меня, но нет, — сказал он осторожно, — моя рыба жарится в другом месте. — Это был не вопрос, — сказала самоуверенная доминанта, — а скорее царственное повеление. — Которое я, к сожалению, отвергаю — со всеми возможными стереофоническими извинениями. — Парень, — ее голос сделался жестким, — когда я приглашаю, только отчаянный смельчак может отказаться. — Примите мои поздравления. В таком случае трус тоже должен отказаться.. Могу я предложить вам выпить? Наблюдавшие эту сцену доминанты оскорбительно захохотали. — Я что, уродина, калека или persona non grata? — спросила самоуверенная доминанта жестким тоном. — Ни в малейшей степени. Вы крайне привлекательны и все такое. Но, увы, я предпочитаю выпить. — Пятьдесят львов должны подавить твою жажду. — Вовсе нет. Присоединяйтесь ко мне. Неожиданно наступила тишина. Вдруг доминанта рассмеялась: — Похоже, учтивость — новый порок жиганов. Я действительно присоединяюсь к тебе, мой учтивый трус. Заказывай. — Два лёвенбрау, — крикнул Дайон Безымянному. |
