|
Но она была доминантой из доминант и несла ответственность за принятие акта об ограничении занятости. И то и другое было прекрасным мотивом для убийства. Согласно легенде, Безымянный когда-то считался великолепным архитектором. Но, разумеется, это была сугубо женская работа. В результате — большая шутка с лазерной винтовкой, со всеми вытекающими отсюда последствиями. — Пива, — потребовал Дайон, опираясь о пустой конец стойки бара. — Лёвенбрау особого. Холодного. Безымянный бесстрастно нашел нужную бутылку, с видом нейрохирурга, ищущего скальпель, выбрал стакан и налил в него пива: — Полтора льва. Дайон высыпал на стойку несколько монет: — Себе нальешь? — Danke schon [Большое спасибо (нем.)], жиган. Это будет стоить уже три. Лёвенбрау — лучшая, черт побери, комариная моча из тех, что здесь подаются. Кто может позволить себе пить его, кроме тебя, меня и доминант, если бы им вздумалось заглянуть в эту трущобу? — Профессиональным жестом Безымянный одним глотком опорожнил свой бокал. При звуках слова «Лёвенбрау» трое жиганов, сидевших у дальнего конца стойки, неловко придвинулись поближе. Ясное дело: парень, который расплачивается с такой щедростью, — это сквайр, изображающий из себя жигана. — Самое лучшее, — сказал один из них развязным тоном, — было бы стерилизовать всех инфр. Конечно, тут нужны большие силы, но дело того стоит. Это нокаутирует доминант. — Квадратный корень из ничего, — сказал другой, — во имя процветания человеческой расы. — Ты прав, дружище, — сказал третий. — Нам нужно лишь схватить избранных высокопоставленных доминант, вколоть им полную дозу антистерилизатора, накачать нескольких сквайров афродизиаками, чтобы они осеменили доминант со всем возможным энтузиазмом, и потом посмотреть, как начнут расти их животы. Харакири для верхушки. Ха-ха. — Переключись, — сказал Безымянный. — Ерунду городишь. Трахать они тебя хотели. Дайон оглядел жиганов. — Поскольку я состою при даме, парни, — сказал он, — деньги у меня водятся в избытке. Делайте выводы. Что это будет — свободный стиль, каратэ, кун-фу или лёвенбрау для всех, кто захочет упиться до смерти? — Говорит как жиган, — сказал парень, грезивший о стерилизации доминант. — Пять лёвенбрау, Безымянный. Это лучшее, что можно услышать в Земле Обетованной. Дайон опустошил свой стакан и кивнул. На стойке появились пять чистых стаканов, бутылки зашипели, и на время трое жиганов сделались кровными братьями. — Джентльмены, — сказал Дайон, поднимая второй стакан. — Я представляю собой мужчину эпохи Возрождения. — Мужчину эпохи Возрождения, — повторила троица в унисон. — И вы знаете, что можете сделать с ним, — продолжал Дайон, поставив стакан. — Потому что, Дорогие друзья по выпивке, вы и я — шакалы. Мы злоупотребили оказанным нам гостеприимством. Мы трусы из трусов. Мы последние отбросы человечества. Потому что доминанты что-то могут, а мы нет. — Выпьем за это, — сказал Безымянный с энтузиазмом. Дайон посмотрел на него: — Как, черт побери, тебя зовут? Безымянный секунду или две поскреб затылок. — Джеймс Фламинго Бонд, — ответил он. — А как, черт побери, зовут тебя? 5 Чем больше бутылок лёвенбрау было выпито, тем прочнее становилось кровное братство. Три жигана — худосочные, бледные как смерть создания, выглядевшие так, будто их отлили из одинакового пластика, — назывались Пандо, Гарвил и Тибор. Ни один из них не занимался полезным трудом. Они жили уборкой мусора, мелким воровством и проституцией. Но, несмотря на то что Дайон пал так низко, что стал сквайром, они великодушно его простили. |
