|
— Для этого слишком мало времени. Кисмет [Судьба, рок (тюрк.)], в лице королевских посланников, зовет нас в Стоунхендж. — Виктория может подождать. К тому же я сомневаюсь, что мы должны быть ей представлены. Как-никак я всего лишь служащая второй категории. Почитай мне свою поэму. Дайон взял лист бумаги: — Она тебе не понравится. — Почитай ее, пожалуйста. — Ты не поймешь ее. Будь я проклят, если и сам ее понимаю. — Прочти. Когда он закончил, то с удивлением обнаружил, что Джуно плачет. Не было слышно ни звука, но слезы свободно стекали по ее лицу. — Что это? — спросил он. — Конечно же не признание гения в период моего распада. — Полюби меня, — взмолилась Джуно. — Ради Стоупса, полюби меня... Проклятье, как быстро уходит наше время. Дайон потряс головой. — Заруби себе на носу, амазонка, — сказал он. — Я буду делать это, когда сам захочу, а не когда захочешь ты. 13 С высоты пяти сотен футов Стоунхендж был похож на остатки некоего чудовищного рождественского торта. Всю его площадь покрывали высоченный прозрачный шатер, из вершины которого подымался в неподвижном воздухе мощный столб дыма — от сотен факелов и питаемого горючим газом костра. Мегалиты [Мегалиты — от греч. megas — большой и lithos — камень. Сооружения из больших блоков дикого или грубо обработанного камня. Стоунхендж имеет вид трех концентрических колец. Внешнее представляет собой ров к земляной вал, а два внутренних сложены из мегалитов] были покрыты листами радужной фольги, облегающей их поверхности так плотно, что металл и камень казались одним целым. Внутри большого круга, подобно колонии растревоженных муравьев, кипела толпа колдунов и ведьм. Сама Виктория, по всей видимости, еще не прибыла, поскольку королевского штандарта нигде видно не было. Дайон и Джуно летели на двух разных помелах. На фоне проколотой звездами темноты их ночные летные комбинезоны слабо рдели зеленым светом. Ведьмовская шляпа Джуно съехала ей далеко на затылок, удерживаясь в этом положении только благодаря ленте, перекинутой через головной фонарь. Притушив головные огни, чтобы не слишком слепить других гостей, доминанта и ее сквайр медленно летали по кругу над ареной празднества, и реактивные ранцы мягко посвистывали за их спинами. — О чем ты думаешь? — закричала Джуно, перекрывая свист двигателей. — Я не думаю, — ответил Дайон. — Думать — вредно для здоровья. — Он взглянул вверх. — Предлагаю устроить гонку к звездам. Она засмеялась: — Не этой ночью, малыш. Сегодня нами распоряжается королева. — Трусиха, плоскопузая лизоблюдка, — закричал он. — Следуй за мной. Он погасил головной фонарь и, включив на полную тягу вертикальный реактивный двигатель, понесся ввысь, как сошедший с ума камень, падающий наперекор направлению тяжести. — Дайон! — закричала Джуно. Но он уже был далеко, сотней футов выше. Она тоже выключила фонарь и ринулась за ним. Теперь они оба, отдавшись безумию, головокружительно падали навстречу танцующим звездам. На высоте тысячи футов Джуно и Дайон ощутили, как холодный рвущийся навстречу воздух колет лица. На высоте двух тысяч футов мороз прихватил их брови. На высоте трех тысяч футов они оказались опять на одном уровне. — Стабилизируйся! — задыхаясь, выкрикнула Джуно. — Ради Стоупс, стабилизируйся. Морозный воздух распарывал легкие. Каждое слово причиняло нестерпимую боль. Но Дайон не хотел или не мог ее услышать. При той скорости, с которой он падал вверх, звук проносящегося мимо воздуха заглушал даже свист перегруженного двигателя. На высоте восьми тысяч футов Джуно почувствовала, что не в силах подняться выше. |
