|
- Вы меня не поняли. Нет, ваши слова, конечно, справедливы. Но обычно человек об этом не знает. А мы знаем. Причем знаем не о каких-то там дальних родственниках, а о моей матери. И порой я замечаю на себе взгляд Джона. Он длится всего лишь секунду, но мне и этого довольно. Предположим, мы поженимся, в один прекрасный день поссоримся, и я увижу, что он смотрит на меня и думает... - Как погиб ваш отец? - перебил ее Эркюль Пуаро. - Его отравили, - четко и твердо ответила Карла. - Понятно, - отозвался Пуаро. Наступило молчание. - Слава богу, вы человек разумный и понимаете, почему это так важно, - спокойно и сухо констатировала молодая женщина. - Вы не сделали попытки успокоить меня и подыскать слова утешения. - Я вас хорошо понимаю, - отозвался Пуаро. - Не понимаю только, зачем я понадобился вам. - Я хочу выйти замуж за Джона, - сказала Карла Лемаршан. - И обязательно выйду! И рожу ему самое меньшее двух девочек и двух мальчиков. А вы должны сделать так, чтобы это осуществилось. - Вы имеете в виду... Вы хотите, чтобы я поговорил с вашим женихом? О нет, глупости! Вы имеете в виду нечто совсем иное. Скажите мне, что вы придумали. - Послушайте, мсье Пуаро, и поймите меня правильно: я прошу вас взять на себя расследование дела об убийстве. - Расследование... - Да, именно об этом я говорю. Убийство - это убийство, независимо от того, произошло ли оно вчера или шестнадцать лет назад. - Но, моя дорогая юная леди... - Подождите, мсье Пуаро. Вы не дослушали меня до конца. Имеется еще одно важное обстоятельство. - Какое? - Моя мать была невиновна, - сказала Карла Лемаршан. Эркюль Пуаро почесал себе нос. - Естественно... Я понимаю, что... - забормотал он. - Нет, это не только мое мнение. Вот ее письмо. Она написала его перед смертью. Его должны были отдать мне в день совершеннолетия. Она написала это письмо по одной причине: чтобы у меня не было никаких сомнений. Об этом она и пишет. Что она не совершала никакого преступления, что она невиновна, что у меня не должно быть на этот счет никаких сомнений. Эркюль Пуаро задумчиво разглядывал полное энергии молодое лицо, с которого на него смотрели серьезные глаза. - Tout de meme...<Тем не менее... (франц.)> - медленно начал он. - Нет, мама не была такой! - улыбнулась Карла. - Вы считаете, что это ложь, ложь во спасение? - Она опять подалась вперед. - Но, мсье Пуаро, есть вещи, в которых дети неплохо разбираются. Я помню свою мать - конечно, это всего лишь отдельные впечатления, но я хорошо помню, какой она была. Она никогда не лгала, даже из самых добрых побуждений. Если будет больно, она говорила, что будет больно. Ну, например, у зубного врача или когда предстояло вытащить занозу из пальца. Она была так устроена, что не умела лгать. Насколько мне помнится, особой привязанности к ней я не испытывала, но я ей верила. И до сих пор верю! Она не из тех людей, кто, зная, что умирает, будет умышленно лгать. Медленно, почти нехотя, Эркюль Пуаро наклонил голову в знак согласия. - Вот почему я не боюсь выйти замуж за Джона, - продолжала Карла. - Я-то уверена, что она невиновна. Но он не уверен, хотя понимает, что я, естественно, должна считать свою мать невиновной. Это следует доказать, мсье Пуаро. И сделать это можете только вы! - Допустим, что вы правы, мадемуазель, - в раздумье сказал Эркюль Пуаро, - но ведь прошло шестнадцать лет! - Я понимаю, что это нелегко, - откликнулась Карла Лемаршан. |
