Елена появилась в его жизни, словно яркая звезда из-за серых туч. Не такая, как все те женщины, с которыми спал Сергей. Не такая, как все те женщины, с которыми он не спал. Она была другой, особенной. И за эту особенность, непохожесть на остальных он впустил ее в свою жизнь больше, чем на одну душную ночь. Он запоем читал ей стихи, и она разделяла его любовь к Маркесу. Уже за это Сергей мог простить ей любую глупость. Но в ней не было глупости, так же как не было недостатков. Совершенная форма и совершенное содержание. Такой шанс выпадает раз в жизни и очень немногим — встретить свою половину, свое отражение, облеченное к тому же в восхитительную оболочку.

Сергею казалось, он спит, и все это — плод работы подсознания, утомленного одиночеством. А ведь правда, Елена никогда не была реальностью, и в этом он вскоре убедился. Убедился в тот самый день, когда она исчезла, растворилась в московском воздухе, пропитанном гарью и человеческим равнодушием…

Отложив в сторону еще не запыленные фото воспоминаний, Сергей пошел на кухню за чаем. Время на электронных часах неумолимо росло, выпячивая и без того заметное отсутствие Альки.

Сергей вспомнил выражение ее лица, когда он протянул ту злосчастную бумажку. Пустое и отрешенное. Наверное, он переборщил с оскорблениями. И злился-то не на Альку. Злился Сергей на жизнь. Злился на Елену, измучившую его своей загадочностью. На отца, бог весть как оказавшегося под колесами автомобиля. И еще на того, кто обрек его, Сергея, на вечное скитание по лабиринтам горьких воспоминаний.

Алька, глупое и наивное создание, в этот список не входила. Она просто попалась под горячую руку. И ушла, сбежала, вырвалась из душных стен его непроходимого эгоизма. Сергею стало стыдно.

Чтобы хоть как-то заглушить муки совести, Сергей оделся и вышел на улицу. Воздух был морозным и горьким. Лица — бледными и опустошенными. Ему вдруг захотелось заблудиться в этих сумерках, потеряться и надеяться, что кто-нибудь его найдет, как в детстве, когда он сбегал из дома. Но искать было некому.

У женщины, которая допрашивала Альку, глаза были колючие, как кактус, и карие, как орех. А вообще-то она больше всего напоминала змею. Кобру, замершую перед нападением. Алька залезла в сумочку и нащупала заветный носок. Эта «стервоза», как выражался Сергей, могла не взять ее на работу. А могла взять и сделаться ее начальницей. Неизвестно еще, что хуже…

— В анкете вы написали, что вам нравится работать с людьми, — продолжала пытать Кобра. — Объясните, почему?

— Ну… — замялась Алька. На самом деле эту фразу ей посоветовал использовать Сергей. «Главное, скажи, что тебе нравится работать с людьми, они это любят». Вот Алька и послушалась. А теперь не знает, что сказать. — Потому что… я вообще люблю людей. И почти со всеми могу договориться.

— Что значит — договориться?

— Ну…

— Найти общий язык?

— Ага, — радостно кивнула Алька. — Язык найти. И поболтать люблю. С хорошими-то людьми.

Кобра усмехнулась, но беззлобно. Зубов не показала.

— А секреты хранить умеете?

— Ну да, — еще больше обрадовалась Алька. — Моя подруга так и говорила: «Ты, Алька, как сейф. Что тебе ни скажи, все при тебе останется»…

— Хорошо, хорошо… Насколько я понимаю, Москву вы знаете… не очень хорошо?

— Да уж, — удрученно согласилась Алька. — Я ж только приехала. Но я сообразительная. Спрошу, если что. До вас же добралась, не пропала…

— Верно, — согласилась Кобра. — Значит, ты сможешь отвозить документы.