Но что? Алька предложила свою помощь. В конце концов, она имеет дело с бумагами. Может быть, ей удастся найти что-нибудь интересное? Или расспросить кого-нибудь из сотрудников о Павле Тимофеевиче Вольском?

Сергей согласился. Вообще-то она права, ничего другого не остается. Его в «Альбине» никто и слушать не станет. А вот Алька сможет что-нибудь разузнать. Если, конечно, Сергей не ошибается и «Альбина» в самом деле имеет хотя бы косвенное отношение к смерти отца.

Дни шли за днями, приближалась Алькина зарплата. Сергей с тоской смотрел на то, как она скупает в киосках газеты и просматривает объявления о сдающихся комнатах. Как ей не терпится от него съехать! Хотя удивляться нечему. Она встречается с Олегом, и, естественно, ей не хочется, чтобы Сергей наблюдал за их отношениями. В новой квартире у нее будет полная свобода. Правда, проживет она в ней недолго. Олег настроен решительно: он вот-вот сделает ей предложение.

Напрасно Сергей сомневался. Целеустремленная Алька нашла не только работу, но и мужа. Кто бы ему сказал, что им окажется его собственный брат?!

Еще неделю назад Сергей порадовался бы за Альку. Но теперь не мог. В груди саднило, как будто внутри нарывала заноза. Почти так же он чувствовал себя, когда пропала Елена.

Сравнивать Елену и Альку невозможно. Раньше Сергей сказал бы, что Алька проигрывает по всем статьям, но сейчас, когда он узнал ее поближе, мог сказать лишь, что они разные. У каждой свой конек. У Елены — ее глубокий ум и загадочность. У Альки — детская непосредственность и это странное видение мира, когда все кажется ярким, как радуга.

Ему нравилось, что Алька прислушивается к его словам, замечаниям, советам. Потихоньку его стараниями из безбашенной девчонки она превращалась в девушку. Не интеллектуалку, конечно, но интересную и читающую. Проглотив «Сто лет одиночества», она взялась за «Синюю птицу». Сергей заметил, что в книжке Алька подчеркивает карандашиком заинтересовавшие ее фразы.

Еще Сергею нравилось, что Москва — этот город рассудочных, деловых людей — не убила в Альке сумасшедшинки, искорки, той, что раньше раздражала его, а потом неожиданно полюбилась. Алька по-прежнему совала в сумку свой «счастливый носок», у которого был спутник — стеклянный шарик (она почему-то считала, что стеклянные шарики спасают от неприятностей). По-прежнему думала, что и стул, и стол, и прочая кухонная утварь живут своей жизнью. Это мнение только укрепилось после того, как она прочитала «Синюю птицу». По-прежнему улыбалась своей наивной, немного простоватой, но такой яркой улыбкой, что Сергею казалось — она освещает его хмурую кухню сильнее стоваттной лампочки.

И еще одно осталось в ней неизменным, хотя Сергей много отдал бы за то, чтоб это изменить. Алька вздрагивала от каждого громкого звука и резкого движения. Ее худенькие плечи инстинктивно поднимались вверх, глаза закрывались, будто кто-то занес над ней руку. И вид она имела такой, словно вот-вот полезет под стол или спрячется в шкафу от неведомой Сергею угрозы.

Может, она неспроста убежала из своей Сосновки? Может, случилось что-то, о чем она ему, Сергею, так и не рассказала?

Ему оставалось только теряться в догадках. Да, Алька, конечно, не Елена… Но она не переставала его удивлять…

Алька как раз дочитывала «Синюю птицу» и дожевывала бутерброд, когда в дверь позвонили. Сергей уже не удивлялся тому, что Алька вздрагивала от каждого шороха. Но сейчас она прямо подпрыгнула на табуретке, чуть не перевернув локтем чашку с горячим чаем.

— Да что ж ты, в самом деле… — не то проворчал, не то посочувствовал Сергей. — Всего-то в дверь позвонили.