Но все это осталось в прошлом, к которому ни у Альки, ни у Сергея не было желания возвращаться. Они продали московскую квартиру и, к ужасному огорчению Олега и Маришки, переехали в небольшой, но очень уютный домик неподалеку от Чехова.

Алька осуществила свою заветную мечту и поступила на первый курс педагогического университета, твердо решив стать учителем русского языка и литературы. Правда, ездить туда из Чехова было трудновато, поэтому Сергею пришлось купить машину, а Альке пойти на курсы вождения.

Охранник Пашка завязал со своей работой и пошел на курсы парикмахеров-визажистов. Как ни крути, а эта профессия намного спокойнее.

Лилия Дмитриевна частенько навещает старшего сына и его жену. В одном из разговоров по душам она призналась Альке, что знала все почти с самого начала, но ни капельки не сердилась на Альку. Наоборот, она порадовалась за старшего сына. Ей так хотелось, чтобы он наконец нашел себе хорошую девушку. А уж в Алькиной «хорошести» она ни капельки не сомневалась.

Олег и Маришка, оказывается, влюбились друг в друга буквально с первого взгляда и теперь тоже готовились к свадьбе.

Что же касается Сергея, то он написал свою лучшую книгу, которая, правда, так и не стала известной. Эта книга — о любви и о счастье, которого мы, люди, не замечаем, как не замечаем воздуха, которым дышим. Сергей назвал ее «Пять причин улыбнуться», и одно только это название заставляло Альку улыбаться и думать о шестой причине, которую она все-таки открыла. Открыла вместе с Сергеем…

Папа хочет в отпуск

Когда я разглядываю Кусю, у меня возникает чувство, будто она видит не людей, а только предметы. Вот и сейчас, в угаре всеобщей дискуссии, она словно куда-то провалилась. Сидит, стряхивает с сигареты седые снежинки пепла и молчит, устремив взгляд в свое загадочное «никуда». А мы, простые смертные, не замечая ее добровольного затворничества, болтаем о том о сем, бросая пустые фразы в иссиня-черную египетскую ночь.

— Короче, я и подумал, ну ее, эту работу, к ляду… — подытоживает Леха. — Провались оно все пропадом. Всех денег не заработаешь, а отдыхать надо. Ну, короче, так прямо и сказал: давайте отпуск, а то уволюсь. И дали, что ж вы думаете…

— Ценный сотрудник, — ехидно косится на него Анечка. — Сотрудничег…

— Ох, не надо этих ваших интернетовских штучек, — перебиваю я Анечку, изображая усталого интеллигента. — Захламили язык своими «красавчегами», «афтарами» и «приведами». Придумали, тоже, виртуальную лексику. Оставьте потомкам хоть что-то настоящее…

Как я и ожидал, мое высказывание не остается без внимания. Хотя все произнесенное предназначается для возврата в нашу компанию Куси, Анечка и Леха тут же на меня набрасываются:

— Нет, ну вы посмотрите, нашелся радетель за чистоту языка!

— Ой, можно подумать… А физиономию-то скроил, посмотрите-ка! Тоже мне интеллигенция…

Смейтесь, смейтесь, думаю я, любуясь Кусиным взглядом, обращенным на этот раз в мою сторону.

— Ну что вы на него напали, — лениво заступается она. — Васька просто спор разжигает и народ смешит.

— Внимания, короче, хочет? — ухмыляется Леха.

— Угадал, Лешенька, — соглашаюсь я. — Только не от тебя.

И тут же ловлю заинтересованный Кусин взгляд. Если уж она и смотрит на людей, то смотрит изучающе, как на объект научного исследования. Сейчас вообще модно делать человека предметом исследования. Словесно препарировать его, как лягушку, раскладывать по полочкам его «фишки» и «заморочки», а потом наслаждаться результатами проделанной работы.