— А если я не инженером стану, а музыкантом?

— Ну что ж, не одни морозы, так другие, если шире смотреть. Итак, «…теплее-то не стало. Нашел я себе еще одно занятие — возить воду. С ведрами нужно ходить раз пять-шесть, а тут — одним махом. Особенно занятно тянуть кадушку в метель, да еще когда ветер в лицо. Водовозка вообще-то ездит, но мудрено ее захватить. Да и не всегда она сквозь сугробы к нам пробьется. А тут на санках да в охотку — милое дело. То, что у Перова ребятишки проделывают втроем с помощью дворника, или кто он там, я проделываю один».

— А почему ему жена не помогает? — спросил Антон.

— Видимо, в разных сменах работают, — пояснил Николай Захарович. — На стройке это обычная штука. Так… Ага. «Остальное все по-прежнему. По-прежнему играю на баяне часа по два в день, злюсь, что поздно за него взялся. Хорошо, что Антон прямо с соской во рту к клавишам потянулся. Кстати, не мыслит ли он посетить нас летом? Посмотреть Братскую ГЭС, порыбачить, покататься на мотоцикле!.. Может быть, с друзьями. Всех примем и будем рады, ей-ей!»

— Конечно, мыслю! Еще бы… Обязательно! — воскликнул Антон, вдруг удивившись, как это его самого не осенила такая великая идея раньше.

— «А может, и вы, мои лысые и седые, нагрянете? — продолжал Николай Захарович. — У нас тут — у-у! — какие воздуха! Ручаюсь, пап, что твоя лысина мигом зарастет густо и красиво, а твои, мам, прямые волосы завьются!.. Целуем. Ваши Тома и Леня. Февраль. Братск». — Николай Захарович опустил письмо на столик и снял очки.

— Все? — спросила Зинаида Павловна.

— Все.

— Едемте! — крикнул Антон, вскакивая со стула. — Едемте сразу втроем!

— И никакой приписки? — опять спросила мать.

— Никакой.

— Что они нас за нос водят? — воскликнула она, вскидывая руки. — Я уже трижды просила написать, когда им точно обещают квартиру.

Николай Захарович как-то виновато и устало развел руками.

Мать взяла письмо, бегло просмотрела его и сказала:

— Это значит, что им даже не обещают!.. Ленька — тряпка. Он всю жизнь будет маяться и прятаться за шуточки. Турист!

— Ну, мам, ну чего ты ворчишь?.. Нет письма — ворчишь, придет — ворчишь. Раз Леня шутит, значит — нормально.

— Полгода жить в сарае — это что, нормально?.. Воду возить в кадушке — нормально?.. А Тома как? Хиханьки да хаханьки одни! Нашелся перовский мальчишка!

— А что это за перовский мальчишка? — спросил Антон.

— Помнишь, недавно, кажется, в «Огоньке» была картина. — Отец откинулся на спинку кресла и стал сразу моложе — лысина исчезла. — Двое мальчишек и девчонка тянут бочку. «Тройка» называется.

— Постойте-ка! — Антон поставил недопитый чай на стол и убежал в свою комнату.

Он вроде бы все знал о брате: и что тот работает мастером на бетонном заводе и делает какие-то балки, плиты, колонны, и что купил мотоцикл, и что женился на студентке, которая работает оператором на их же заводе, и что поселились они во времянке — вроде бы все знал Антон, но чувствовал, что в жизни брата полно еще чего-то такого…

«Это будет здорово — катануть в Братск!.. По радио вон только и слышно: Братск да Братск. Даже пацаны спрашивают, не прислал ли брат медвежью шкуру. А я и ухом не веду, растяпа!» — думал Антон, чувствуя, как эта идея все сильней и сильней забирает его, оттесняя все прочие задумки, сделанные на лето.