До меня вдруг дошло, что мы молчим, а я беспардонно пялюсь на Датч. Впрочем, она тоже на меня смотрела. Я почувствовал, как в ней вспыхнуло и стало разгораться желание. Естественно, это вызвало во мне физическую реакцию. Неумолимую жажду, насытить которую могла только Датч.

Я приложил ко рту указательный палец и замедлил сердцебиение, чтобы иметь возможность спокойно разглядывать Датч, не набрасываясь на нее, как свихнувшийся от гормонов школьник. Но голод в ее глазах делал мою задачу почти невыполнимой. Она понятия не имеет, как легко мне сорваться с цепи, когда она рядом. Я решил ее предупредить:

  Если и дальше будешь так на меня смотреть, интервью надолго не затянется.

Датч отвела взгляд.

  Да, точно,   сказала она, откашлявшись, и опять взяла блокнот и ручку. – Ты прав. Значит, я могу задать тебе несколько вопросов?

  Можешь спрашивать о чем угодно,   отозвался я, не упомянув, что качество ответов оставлю на собственное усмотрение, но она тут же ухватилась за возможность.

  Пожалуй, перефразирую,   выпалила она, постукивая ручкой по той самой восхитительной ямочке. – Ты будешь отвечать на мои вопросы?

На мгновение я задумался, а потом сказал:

  Я отвечу на все твои вопросы.

Датч ужасно разволновалась, и я опять не смог сдержать улыбку.

  Поехали.

Усевшись поудобнее, она уперлась локтями в колени, не выпуская ручки, и начала:

  Ладно, каково было расти в аду?

Сразу к делу, как всегда. Что ж, она будет разочарована. Мне почти стало ее жаль. Почти.

  Да,   беспечно ответил я.

Ни секунды не колеблясь, она кивнула, записала мой ответ и продолжила:

  Прекрасно. И, пока мы не сменили тему, на что это похоже, когда твой отец – первый падший ангел?

Она мне подыгрывала. Господи, обожаю, когда она подыгрывает. От этого игра становится в сто раз веселее.

  Иногда.

Записывая ответ, Датч склонилась над блокнотом. Длинные каштановые локоны упали ей на плечи.

  Угу, а почему ты так не любишь Рождество?

Ага, вот в чем дело.

  Цельнозерновые злаки,   сухо отозвался я.

Это она тоже записала, но я чувствовал, как в ней расцветает разочарование. Все волнение как ветром сдуло. Бегущий по ее венам адреналин растворился в крови.

Кого кого, а ее уж точно слабым соперником не назовешь. Ресницы приподнялись, и Датч заявила:

  Исчерпывающе. Я тронута.

Двусмысленность в ее словах была нечаянной, но все равно резанула меня изнутри, и я с легким удивлением услышал сам себя:

  Я могу тронуть тебя намного глубже.

Она едва слышно вздохнула.

Я решил, что напомнить ей об оплошности можно прямо сейчас:

  Все это случайно никак не связано с коробкой, которую я нашел сегодня утром у себя под дверью?

  Что? – взвилась она и заозиралась по сторонам. – С какой коробкой? – С самым оскорбленным на свете видом она бросила ручку на блокнот. – В жизни никаких коробок не видела.

Мне пришлось постараться, чтобы на лице ничего не отразилось.

Несколько секунд она явно собиралась спорить, но в конце концов сдалась:

  Ну и ладно, фиг с тобой. Допустим, ну так, в порядке бреда, что некую коробку неопределенного размера и неясной формы и правда видели где то недалеко от твоего порога. Ты ее открывал?

В знак предостережения я приподнял бровь. Моя очередь читать нотации.

  Кажется, мы с тобой договорились.